Неточные совпадения
Из рассказа его видно, что глуповцы беспрекословно подчиняются капризам
истории и не представляют никаких данных, по которым можно было бы судить о степени их зрелости,
в смысле самоуправления; что, напротив того, они мечутся из стороны
в сторону, без всякого
плана, как бы гонимые безотчетным страхом.
Несмотря на то, что недослушанный
план Сергея Ивановича о том, как освобожденный сорокамиллионный мир Славян должен вместе с Россией начать новую эпоху
в истории, очень заинтересовал его, как нечто совершенно новое для него, несмотря на то, что и любопытство и беспокойство о том, зачем его звали, тревожили его, — как только он остался один, выйдя из гостиной, он тотчас же вспомнил свои утренние мысли.
В плане объективированной природы и
истории оно лишь символизируется.
Я делал вид, что нахожусь
в этих реальностях внешнего мира,
истории, общества, хотя сам был
в другом месте,
в другом времени,
в другом
плане.
Культурный ренессанс был сорван, и его творцы отодвинуты от переднего
плана истории, частью принуждены были уйти
в эмиграцию.
Возможны три решения вопроса о мировой гармонии, о рае, об окончательном торжестве добра: 1) гармония, рай, жизнь
в добре без свободы избрания, без мировой трагедии, без страданий, но и без творческого труда; 2) гармония, рай, жизнь
в добре на вершине земной
истории, купленная ценой неисчислимых страданий и слез всех, обреченных на смерть, человеческих поколений, превращенных
в средство для грядущих счастливцев; 3) гармония, рай, жизнь
в добре, к которым придет человек через свободу и страдание
в плане,
в который войдут все когда-либо жившие и страдавшие, т. е.
в Царстве Божием.
Понять смысл
истории мира значит понять провиденциальный
план творения, оправдать Бога
в существовании того зла, с которого началась
история, найти место
в мироздании для каждого страдающего и погибающего.
Конец
истории и путь к концу — не исключительно божественный, а богочеловеческий, и
в богочеловечности таится возможность осмыслить божественный
план истории, не погасив индивидуальной свободы человека.
История потому только и имела смысл, потому только
в ней можно было увидеть божественный
план, что
в истории должен был явиться Мессия — Христос, что мир исторически готовился к Его явлению.
— Гггааа! Что вы этим хотите сказать? То, что Москва сберегла свою физиономию; то, что по ней можно читать
историю народа; то, что она строена не по
плану присяжного архитектора и взведена не на человеческих костях; то, что
в ней живы памятники великого прошлого; то, что…
Но допустим, что нам не к лицу задаваться задачами,
в которых на первом
плане стоит общество, и тем меньше к лицу угадывать приговоры
истории.
Если автор не намерен входить
в рассмотрение народной жизни, рассказывая дела своего героя; если он хочет представить исторического деятеля одного на первом
плане, а все остальное считает только принадлежностями второстепенными, аксессуарами, существенно не нужными;
в таком случае он может составить хорошую биографию своего героя, но никак не
историю.
В эту-то семью постучалась Глафира с целию помириться с давно не виденным братом; познакомиться с его женой, о которой она имела довольно смутное понятие, и заставить Грегуара старшего тряхнуть его связями
в пользу предпринятого ею
плана положить к своим ногам Михаила Андреевича Бодростина и стать над ним во всеоружии силы, какую она теперь должна получить над ним, как женщина достойного почтения образа жизни, над мужем безнравственным, мотом и аферистом, запутанным
в скандальную
историю с проходимкой, угрожающею ему уголовным судом за похищение ребенка.
У него действительно был такой
план, и
в ту минуту, до которой доведена наша
история, Горданов действительно был уже близок к его осуществлению.
Само собою разумеется, что граф Панин о сообщении рагузского сената докладывал императрице и самый ответ поверенному дан был по ее повелению. Екатерина не желала делать из этого громкой
истории и придумала иное средство уничтожить самозванку с ее замыслами. Она решилась без шума и огласки захватить ее
в чужих краях. Для исполнения такого
плана императрица избрала графа Алексея Орлова, которого решительность и находчивость
в подобных случаях были ей очень хорошо известны.
Все значительное и великое
в истории, все подлинно новое и есть прорыв
в экзистенциальном
плане,
в творческой субъективности.
Но личность по-новому ранена и порабощена историческим временем, и она даже иногда ищет избавления от плена
истории переходом
в космический
план существования.
Возможны три решения вопроса о мировой гармонии, о рае, об окончательном торжестве добра: 1) гармония, рай, жизнь
в добре без свободы избрания, без мировой трагедии, без страдания и творческого труда; 2) гармония, рай, жизнь
в добре на вершине земной
истории, купленная ценой неисчисляемых страданий и слез всех обреченных на смерть человеческих поколений, превращенных
в средство для грядущих счастливцев; 3) гармония, рай, жизнь
в добре, к которым приходит человек через свободу и страдание
в плане,
в который войдут все когда-либо жившие и страдавшие, т. е.
в Царстве Божьем.
И если астрология не может возродиться
в наивно-натуралистической форме, как не может возродиться докоперниковский натуралистический антропоцентризм, то супранатуралистическая истина астрологии, которая видит
в космосе иные
планы бытия, закрытая для астрономии, возродится, возрождается и никогда не умирала [Беспристрастную и добросовестную
историю астрологии можно найти у Кизеветтера
в том томе его
истории оккультизма, который называется «Die Geheimwissenschaften», с.
Церковь, воплощенная
в физическом
плане истории, всегда периферична.
Из предметов общего образования
история и литература стояли у Суворова на первом
плане. Литературные знаменитости, предшествовавшие его времени и современные, были ему хорошо известны. Он любил их цитировать при всяком удобном случае.
В описываемое нами время он не только любил читать, но пробовал и писать.
При отсутствии внимательного изучения русской
истории XVIII века обыкновенно повторяли, что время, прошедшее от смерти Петра Великого до вступления на престол Екатерины II, есть время печальное, недостаточно изученное — время,
в которое на первом
плане были интриги, дворцовые перевороты, господство иноземцев.
Правила веры
в Бога милостивого: люби Бога, царя, отечество, ближнего и исполняй Божеские и царские законы не криводушно; это — изволите видеть — первая и самая главная наука, а к ней должно еще знать:
историю отечества, всемирную
историю, географию, статистику, математику, рисование, черчение
планов, инженерное и артиллерийское искусство и понимать для одной необходимости иностранные языки…
Главным сюжетом «скаски», приведенной
в «Чтении Общества
Истории и Древностей», служит отважный побег некоего Мошкина, вместе с 280 русских «полоняников», томившихся более семи лет на турецкой каторге. Побег был устроен из Царьграда по заранее обдуманному
плану с судна «каторги», которое принадлежало Апты-паше Марьеву.