Неточные совпадения
Дома его ждала телеграмма из Антверпена. «Париж не вернусь еду Петербург Зотова». Он изорвал бумагу на мелкие куски, положил их
в пепельницу, поджег и, размешивая карандашом, дождался, когда бумага превратилась
в пепел. После этого ему стало так скучно, как будто вдруг исчезла цель, ради которой он жил
в этом огромном
городе.
В сущности —
город неприятный, избалован богатыми иностранцами, живет напоказ и обязывает к этому всех своих людей.
— Всех этих либералов, генералов, революционеров, распутных баб. Большой костёр, и — жечь! Напоить землю кровью, удобрить её
пеплом, и будут урожаи. Сытые мужики выберут себе сытое начальство… Человек — животное и нуждается
в тучных пастбищах, плодородных полях.
Города — уничтожить… И всё лишнее, — всё, что мешает мне жить просто, как живут козлы, петухи, — всё — к дьяволу!
В продолжение этого разговора офицеры выехали на обширную поляну, и пожар Москвы во всей ужасной красоте своей представился их взорам. Кой-где, как уединенные острова, чернелись на этом огненном море части
города, превращенные уже
в пепел.
Посыпал
пеплом я главу,
Из
городов бежал я нищий,
И вот
в пустыне я живу,
Как птицы, даром Божьей пищи...
Города и села лежали
в пепле, жители ни на один час не могли быть уверенными
в прочности и безопасности всего, чем они владели: каждый день мог прийти дикий татарин и отнять у них все, разорить все, лишить их и свободы и жизни.
— Не посмотрел бы я ни на что, — отвечал ему Иоанн, — сам бы сжег ваш
город и закалил бы
в нем праведный гнев мой смертью непокорных, а после залил бы
пепел их кровью, но не хочу знаменовать начало владения моего над вами наказанием. Встань, храбрый молодец. Если ты так же смело будешь защищать нынешнего государя своего, как разбойничал по окрестностям и заслонял мечом свою отчизну, то я добрую стену найду
в плечах твоих. Встань, я всех вас прощаю!
— Не посмотрел бы я ни на что, — отвечал ему Иоанн, — сам бы сжег ваш
город и закалил бы
в нем праведный гнев мой смертью непокорных, а после залил бы
пепел их кровью, но я не хочу ознаменовать начало владения моего над вами наказанием. Встань, храбрый юноша. Если ты так же смело будешь защищать нынешнего государя своего, как разбойничал по окрестностям и заслонял мечом свою отчизну, то я добрую стену найду
в плечах твоих. Встань, я всех вас прощаю!
— Oui, sire, et elle est en cendres à l’heure qu’il est. Je l’ai laissée toute en flammes, [Вступил ли неприятель
в город? — Да, ваше величество, и
в настоящую минуту Москва обращена
в пепел. Я оставил ее объятую пламенем,] — решительно сказал Мишо; но взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, чтò он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.