Неточные совпадения
Глухой шум вечернего города достигал слуха из
глубины залива; иногда с ветром по чуткой воде влетала береговая фраза, сказанная как бы на палубе; ясно прозвучав, она гасла
в скрипе снастей; на баке вспыхнула спичка, осветив
пальцы, круглые глаза и усы.
Он сжал ее маленькую руку
в своей. Ему казалось странным, что ее тихое ответное пожатие так непохоже на прежние: слабое движение ее маленьких
пальцев отражалось теперь
в глубине его сердца. Вообще, кроме прежней Эвелины, друга его детства, теперь он чувствовал
в ней еще какую-то другую, новую девушку. Сам он показался себе могучим и сильным, а она представилась плачущей и слабой. Тогда, под влиянием глубокой нежности, он привлек ее одною рукой, а другою стал гладить ее шелковистые волосы.
Ромашов, который теперь уже не шел, а бежал, оживленно размахивая руками, вдруг остановился и с трудом пришел
в себя. По его спине, по рукам и ногам, под одеждой, по голому телу, казалось, бегали чьи-то холодные
пальцы, волосы на голове шевелились, глаза резало от восторженных слез. Он и сам не заметил, как дошел до своего дома, и теперь, очнувшись от пылких грез, с удивлением глядел на хорошо знакомые ему ворота, на жидкий фруктовый сад за ними и на белый крошечный флигелек
в глубине сада.
Я всегда удивлялся, сколько красноречия нередко заключает
в себе один
палец истинного администратора. Городничие и исправники изведали на практике всю
глубину этой тайны; что же касается до меня, то до тех пор, покуда я не сделался литератором, я ни о чем не думал с таким наслаждением, как о возможности сделаться, посредством какого-нибудь чародейства, указательным
пальцем губернатора или хоть его правителя канцелярии.
Порою Евсеем овладевала тяжёлая, ослабляющая скука,
пальцы его становились вялыми, он откладывал перо
в сторону и, положив голову на стол, долго, неподвижно смотрел
в дымный сумрак комнаты, стараясь что-то найти
в глубине своей души.
Ноги у меня коченели,
пальцы рук теряли способность сгибаться; ощущение холода пронизывало меня насквозь, смешиваясь с тем внутренним холодом, который лежал
в глубине души.
Словно чья-то огромная лапа, не торопясь и даже поигрывая, ползала по уезду вдогонку за лесными братьями, шарила многими
пальцами, неотвратимо проникала
в глубину лесов,
в темень оврагов, заброшенных клетей, нетопленых холодных бань.
Я шел по колено
в воде, все дальше от берега, на
глубину и споткнулся, задев что-то твердое большим
пальцем ноги.
На обходе я шел стремительной поступью, за мною мело фельдшера, фельдшерицу и двух сиделок. Останавливаясь у постели, на которой, тая
в жару и жалобно дыша, болел человек, я выжимал из своего мозга все, что
в нем было.
Пальцы мои шарили по сухой, пылающей коже, я смотрел
в зрачки, постукивал по ребрам, слушал, как таинственно бьет
в глубине сердце, и нес
в себе одну мысль: как его спасти? И этого — спасти. И этого! Всех!
Впрочем, рассуждать было поздно. Аян вынул револьвер, положил
палец на спуск и тихими, крадущимися шагами подошел к двери. Лицо его пылало негодованием; возможно, что появление
в этот момент лакея было бы для слуги полным земным расчетом. Раздвинув портьеру, он увидел залу, показавшуюся ему целой площадью;
в глубине ее виднелись еще двери; веселый солнечный ливень струился из больших окон, пронизывая светлую пустоту.
«Некрасивый какой!» — заставила она себя подумать, пристально рассматривая желтоватое голодное лицо, измеряя сутулое тело с длинными, как плети, руками и неподвижными, точно из дерева,
пальцами. Но взгляд ее утопал
в глазах Симы, уходя куда-то всё дальше
в их светлую
глубину; беспокойное тяготение заставляло ее подвигаться вплоть к юноше, вызывая желание дотронуться до него.
Действительно, лицо его было страшно
в эту минуту. Мрачные глаза потухли, а на висках и
в щеках, словно железные, упруго и круто заходили старческие мускулы. Майор только уперся напряженными
пальцами в стол и стоял неподвижно. Он ломал себя нравственно, делал над собою какое-то страшное усилие, пряча
в самую сокровенную
глубину души великий груз своего неисходного горя. Устинов, отвернувшись, слышал только, как раза два коротким, невыразимо-болезненным скрежетом заскрипели его зубы.
Я сам был туго натянутой струною, и уже не касался Меня
палец, а звук все еще дрожал и гудел, замирая, и замирал так медленно,
в такой
глубине, что и до сих пор Я слышу его.
Она все смеялась и шла и все выше закидывала руки; потом упала лицом вниз и, хохоча и плача, стала грызть себе
пальцы, вырывать космы волос, разрывать одежды на груди — новенькую блузочку, сегодня впервые надетую. А Елена Дмитриевна беспомощно стояла над нею и, тоже зачем-то подняв обе руки, беззвучно рыдала
в себя,
в глубину груди, где тяжко ворочалось, не справляясь с работой, старое ожиревшее сердце.
Сразу же я почувствовал, что я засыпаю, но странно: сон и тоска не боролись друг с другом, а вместе входили
в меня, как единое, и от головы медленно разливались по всему телу, проникали
в самую
глубину тела, становились моей кровью, моими
пальцами, моей грудью.