Неточные совпадения
И покаюся тебе, как отцу духовному, я лучше ночь просижу с пригоженькою девочкою и усну упоенный сладострастием
в объятиях ее, нежели, зарывшись
в еврейские или арабские буквы,
в цифири или египетские иероглифы, потщуся отделить дух мой от
тела и рыскать
в пространных полях бредоумствований, подобен древним и новым духовным витязям.
И вот я — с измятым, счастливым, скомканным, как после любовных
объятий,
телом — внизу, около самого камня. Солнце, голоса сверху — улыбка I. Какая-то золотоволосая и вся атласно-золотая, пахнущая травами женщина.
В руках у ней чаша, по-видимому, из дерева. Она отпивает красными губами и подает мне, и я жадно, закрывши глаза, пью, чтоб залить огонь, — пью сладкие, колючие, холодные искры.
Когда бричка и коляска съехались, то обе сестры взвизгнули и, едва дав отпереть дверцы экипажей, выскочили проворно на дорогу и бросились друг к другу
в объятия, причем Сусанна Николаевна рыдала и дрожала всем
телом, так что Муза Николаевна принуждена была поддерживать ее.
Я был здоров, силен, хорошо знал тайны отношений мужчины к женщине, но люди говорили при мне об этих тайнах с таким бессердечным злорадством, с такой жестокостью, так грязно, что эту женщину я не мог представить себе
в объятиях мужчины, мне трудно было думать, что кто-то имеет право прикасаться к ней дерзко и бесстыдно, рукою хозяина ее
тела. Я был уверен, что любовь кухонь и чуланов неведома Королеве Марго, она знает какие-то иные, высшие радости, иную любовь.
Держать
в объятиях молодое, прекрасное
тело, наслаждаться им, чувствовать всякий раз, пробудившись от сна, ее теплоту и вспоминать, что она тут, она, моя Ариадна, — о, к этому не легко привыкнуть!
Едва разомкнулись
объятия первого любовника, едва склонился он к ногам прекрасной Мафальды
в страстной истоме, желая кратким отдыхом восстановить любовный неистовый пыл, оттащили его от Мафальды. И второй юноша завладел
телом и жаркими ласками Мафальды.
В пролетке сидел официант из «Шато де Флер» и держал
в своих
объятиях благородное
тело мертвецки пьяного князя Егорушки.
И
в страшную последнюю ночь, когда Настасья Филипповна осталась ночевать у Рогожина, удары ножа
в теплое, полуобнаженное
тело, по-видимому, с избытком заменили ему
объятия и ласки.
И снова Александр Васильевич ощутил на своих губах жгучий поцелуй ее горячих, пересохших губ. Он крепко сжал ее
в своих
объятиях и почувствовал опьяняюще страстный трепет ее исхудавшего
тела.
Близость этой женщины, ненавистной до безграничной любви и вместе с тем любимой до безграничной ненависти, трепет ее молодого, роскошного
тела, фосфорический блеск ее глаз во мраке того убежища любви, которое невольно навевало на Григория Семеновича рой воспоминаний о пережитых им часах неизъяснимого блаженства, привели его
в исступленное состояние: он позабыл на мгновение измену этой полулежавшей
в его
объятиях страстно любимой им женщины и крепко сжал ее
в этих
объятиях, весь отдавшись обаянию минуты.
Пошли… И
в ночной тишине перекрестил Ардалион Гришу под той ракитой, где сжимал он
в объятиях Дуню… Полная луна бледным светом обливала обнаженное
тело юного изувера, когда троекратно под рукой Ардалиона погружался он
в свежие струи речки. Ночь благоухала, небесные звезды тихо, безмолвно мерцали,
в лесу и
в приречных ракитах раздавалось громкое пенье соловьев.