Неточные совпадения
Это качество скрыто глубоко
в области эмоции, и оно обеспечивает человеку полную свободу, полную независимость мысли от насилия
истории, эпохи, класса.
Но уровень его знаний по
истории религии не был особенно высок, как и вообще у людей того времени, которые мало считались с достижениями науки
в этой
области.
Ничто
в мире не заманчиво так для пламенной натуры, как участие
в текущих делах,
в этой воочию совершающейся
истории; кто допустил
в свою грудь мечты о такой деятельности, тот испортил себя для всех других
областей; тот, чем бы ни занимался, во всем будет гостем: его безусловная
область не там — он внесет гражданский спор
в искусство, он мысль свою нарисует, если будет живописец, пропоет, если будет музыкант.
Но ежели и это не «ничего», то к услугам мечтателя найдется
в Монрепо не мало и других тем, столь же интересных и уж до такой степени безопасных, что даже покойный цензор Красовский — и тот с удовольствием подписал бы под ними: «Мечтать дозволяется». Во-первых, есть целая
область истории, которая представляет такой неисчерпаемый источник всякого рода комбинаций, сопряженных с забытьём, что сам мечтательный Погодин — и тот не мог вычерпать его до дна. Возьмите, например, хоть следующие темы...
Германские реформаторы, уничтожив
в половине Германии католицизм, не выступили из
области теологии и схоластических споров; фазы новой французской
истории повторялись
в Германии
в области науки и отчасти искусства.
История человечества — продолжение
истории природы; многообразие, разнородность, встречаемые
в истории, поразительны:
область стала шире, вопрос выше, средства богаче, задняя мысль яснее — как же не усложниться путям?
— Я — жертва неопытной мечтательности и жажды благородных подвигов, и так как мы едем вместе за границу, то когда-нибудь я расскажу вам подробно
историю моей жизни. Теперь же могу сказать только одно: молодой человек! берегитесь мечтательности! Ибо мечтательность, даже
в границах
области предупреждения преступления, далеко не всегда ведет к тому концу, который она самонадеянно себе предназначила.
Я отыскивал его
в истории человечества и
в моем собственном сознании, и я пришел к ненарушимому убеждению, что смерти не существует; что жизнь не может быть иная, как только вечная; что бесконечное совершенствование есть закон жизни, что всякая способность, всякая мысль, всякое стремление, вложенное
в меня, должно иметь свое практическое развитие; что мы обладаем мыслями, стремлениями, которые далеко превосходят возможности нашей земной жизни; что то самое, что мы обладаем ими и не можем проследить их происхождения от наших чувств, служит доказательством того, что они происходят
в нас из
области, находящейся вне земли, и могут быть осуществлены только вне ее; что ничто не погибает здесь на земле, кроме видимости, и что думать, что мы умираем, потому что умирает наше тело, — всё равно что думать, что работник умер потому, что орудия его износились.
И если мы еще чего-либо чаем на земле
в области религиозных откровений, это служит признаком того, что
история внутренно еще не окончилась, независимо от продолжительности остающегося для нее времени (ибо густота или насыщенность времени бывает различна, и скорость событий изменяется с его темпом).
Было не до того, чтоб уроки учить. Передо мною распахнулась широкая, завлекающая
область, и я ушел
в не всею душою, —
область умственных наслаждений. Для меня этот переворот связан
в воспоминаниях с Боклем. У папы
в библиотеке стояла «
История цивилизации
в Англии» Бокля. По имени я его хорошо знал. Это имя обозначало нас самого умного, глубокомысленного и трудпонимаемого писателя. Читать его могут только очень умные люди. Генерал у Некрасова говорит
в балете поэту...
Сибарит, сластолюбец, беспутный Дон Жуан, «князь Тьмы», как называли светлейшего завистливые соплеменники, доставляющий России своим трудом и энергией целую
область — явление исключительное не только
в русской, но и во всемирной
истории. Оно стоит подробного описания.
Теория о перенесении совокупности воль масс на исторические лица, может быть, весьма много объясняет
в области науки права, и может быть, необходима для своих целей; но
в приложении к
истории, как только являются революции, завоевания, междоусобия, как только начинается
история, — теория эта ничего не объясняет.
Мы отлично знаем все отрицательные и темные стороны средневековья — варварство, грубость, жестокость, насильничество, рабство, невежество
в области положительных знаний о природе и
истории, религиозный террор, связанный с ужасом адских мук.
В области науки права, составленной из рассуждений о том, как бы надо было устроить государство и власть, если бы можно было всё это устроить, всё это очень ясно; но
в приложении к
истории это определение власти требует разъяснений.