Неточные совпадения
— Вы, Самгин, рассуждаете наивно. У вас
в голове каша. Невозможно понять: кто вы? Идеалист? Нет. Скептик? Не похоже. Да и когда бы вам, юноша, нажить скепсис? Вот у Туробоева скептицизм законен; это мироощущение
человека, который хорошо чувствует, что его класс сыграл свою роль и быстро сползает по наклонной плоскости
в небытие.
В злой, темной теургии совершается соединение
человека с дьяволом и творится лжебытие,
небытие, но это уже не теургия.
После грехопадения
человек не может уже свободно, своими естественными человеческими силами спастись, вернуться к первоисточнику бытия, так как не свободен уже: природа его испорчена, порабощена стихией зла, наполовину перешла
в сферу
небытия.
Человек ввергся
в стихию звериного хаоса и мучительной историей, трудовым развитием, длительным процессом творчества должен выйти из этого зверино-хаотического состояния, очеловечиться, стать во весь свой рост, освободиться из плена для нового и окончательного избрания себе бытия
в Боге или
небытия вне Бога.
Двугривенный прояснил его мысли и вызвал
в нем те лучшие инстинкты, которые склоняют
человека понимать, что бытие лучше
небытия, а препровождение времени за закуской лучше, нежели препровождение времени
в писании бесплодных протоколов, на которые еще бог весть каким оком взглянет Сквозник-Дмухановский (за полтинник ведь и он во всякое время готов сделаться другом дома).
Для того чтобы охладеть и потом носиться, совсем не нужно извлекать из
небытия человека с его высоким, почти божеским умом и потом, словно
в насмешку, превращать его
в глину.
Не могу передать, как действует такое обращение
человека, одним поворотом языка приказывающего судьбе перенести Санди из
небытия в капитаны. От самых моих ног до макушки поднималась нервная теплота. Едва принимался я думать о перемене жизни, как мысли эти перебивались картинами, галереей, Ганувером, Молли и всем, что я испытал здесь, и мне казалось, что я вот-вот полечу.
Эта общая поврежденность жизни с очевидностью обнаруживается
в смерти: ничто сделалось настолько актуальным
в человеке, что получило силу разлагать его состав, стала обнажаться изнанка его бытия —
небытие.
Из «белого мага»
человек превратился
в невольника своего труда, причем возвышенность его призвания затемнена была этим его пленением: хозяйственный труд есть серая магия,
в которой неразъединимо смешаны элементы магии белой и черной, силы света и тьмы, бытия и
небытия, и уже самое это смешение таит
в себе источник постоянных и мучительных противоречий, ставит на острие антиномии самое его существо.
Благодаря Голгофской жертве старый
человек создается заново, оставаясь самим собой и после воскресения: последнее разделение
в нем смерти и жизни, бытия и
небытия происходит на Страшном Суде, который и может быть
в известном смысле рассматриваем как последний, заключительный акт
в цепи событий,
в своей совокупности составляющих сотворение
человека.
Пусть социальные реформаторы накормят и оденут
человека, чтоб загорелось
в нем последнее сознание его нищенской бедности и рабской беспомощности, невозможности дольше жить без бога, ужаса окончательного
небытия после момента сытости и устроенности».
Но ложно было бы, безбожно и бесчеловечно до последнего Божьего суда разделять человечество на два лагеря, на
людей, живущих
в Божьем мире,
в бытии и воспринимающих реальности, и на
людей, живущих
в мире фантасмагорическом,
в небытии и потерявших способность воспринимать реальности.
Меоническая свобода, которая была
в человеке от ничто, от
небытия, была до времени закрыта
в первоначальном акте миротворения, но не могла быть уничтожена.
Победа над темной свободой невозможна для Бога, ибо эта свобода не Богом создана, и коренится
в небытии, и невозможна для
человека, ибо
человек стал рабом этой темной свободы и не свободен уже
в своей свободе.
Страх
человека перед Богом есть страх
человека перед самим собой, перед разверзающейся
в нем бездной
небытия…
В человеке есть принцип свободы, изначальной, ничем и никем не детерминированной свободы, уходящей
в бездну
небытия, меона, свободы потенциальной, и есть принцип, определенный тем, что он есть образ и подобие Божье, Божья идея, Божий замысел, который она может осуществить или загубить.
Человек, ушедший
в эту сферу, принадлежит уже не себе, он находится во власти темной силы
небытия.
Окончательная утрата свободы и окончательное рабство возможны лишь
в ту эпоху творения, когда было уже откровение Абсолютного
Человека — Христа и когда Антихрист, ложное подобие Абсолютного
Человека, карикатура Его, соблазняет
человека своим блаженством
небытия.
Такой индивидуализм ведет к истреблению
человека, к его падению
в небытие.