Неточные совпадения
И что более всего удивляло его, это было то, что всё делалось не нечаянно, не по недоразумению, не один раз, а что всё это делалось постоянно,
в продолжение сотни лет, с той только разницей, что прежде это были с рваными носами и резанными ушами, потом клейменые, на прутах, а теперь
в наручнях и движимые паром, а не на подводах.
Заглянув
в окно одного из вагонов, Нехлюдов увидал
в середине его,
в проходе, конвойных, которые снимали с арестантов
наручни.
— Непременно, — сказал Нехлюдов и, заметив недовольство на лице Крыльцова, отошел к своей повозке, влез на свой провиснувший переплет и, держась за края телеги, встряхивавшей его по колчам ненакатанной дороги, стал обгонять растянувшуюся на версту партию серых халатов и полушубков кандальных и парных
в наручнях.
Вслед за этими, без остановки, потекли из ворот такие же бритые, без ножных кандалов, но скованные рука с рукой
наручнями люди
в таких же одеждах.
Офицер требовал, чтобы были надеты
наручни на общественника, шедшего
в ссылку и во всю дорогу несшего на руках девочку, оставленную ему умершей
в Томске от тифа женою. Отговорки арестанта, что ему нельзя
в наручнях нести ребенка, раздражили бывшего не
в духе офицера, и он избил непокорившегося сразу арестанта. [Факт, описанный
в книге Д. А. Линева: «По этапу».]
Всё шло как обыкновенно: пересчитывали, осматривали целость кандалов и соединяли пары, шедшие
в наручнях. Но вдруг послышался начальственно гневный крик офицера, удары по телу и плач ребенка. Всё затихло на мгновение, а потом по всей толпе пробежал глухой ропот. Маслова и Марья Павловна подвинулись к месту шума.
Впереди шли солдаты, за ними, бренча цепями, кандальные, по четыре
в ряд, зa ними ссыльные, потом общественники, скованные руками по-двое
наручнями, потом женщины.
Арефа стоял и не мог произнести ни одного слова, точно все происходило во сне. Сначала его отковали от железного прута, а потом сняли
наручни. Охоня догадалась и толкнула отца, чтобы падал воеводе
в ноги. Арефа рухнул всем телом и припал головой к земле, так что его дьячковские косички поднялись хвостиками вверх, что вызвало смех выскочивших на крыльцо судейских писчиков.
«То-то. А помнишь, покойный Федька на кого доносил? Все на тебя же. Ведь из-за него ты ходил неделю
в наручнях, так ли?»
Взяла меня страшная жалость. И что больше смотрю, то больше сердце у меня разгорается. Провели старика
в контору: кузнеца позвали — ковать
в ручные и ножные кандалы накрепко. Взял старик железы, покрестил старым крестом, сам на ноги надел. «Делай!» — говорит кузнецу. Потом «
наручни» покрестил, сам руки продел. «Сподоби, говорит, господи, покаяния ради!»