Неточные совпадения
Аммирал-вдовец по
морям ходил,
По
морям ходил,
корабли водил,
Под Ачаковом бился с туркою,
Наносил ему поражение,
И дала ему государыня
Восемь тысяч душ
в награждение.
Бывало, пушка зоревая
Лишь только грянет с
корабля,
С крутого берега сбегая,
Уж к
морю отправляюсь я.
Потом за трубкой раскаленной,
Волной соленой оживленный,
Как мусульман
в своем раю,
С восточной гущей кофе пью.
Иду гулять. Уж благосклонный
Открыт Casino; чашек звон
Там раздается; на балкон
Маркёр выходит полусонный
С метлой
в руках, и у крыльца
Уже сошлися два купца.
Все были хожалые, езжалые: ходили по анатольским берегам, по крымским солончакам и степям, по всем речкам большим и малым, которые впадали
в Днепр, по всем заходам [Заход — залив.] и днепровским островам; бывали
в молдавской, волошской,
в турецкой земле; изъездили всё Черное
море двухрульными козацкими челнами; нападали
в пятьдесят челнов
в ряд на богатейшие и превысокие
корабли, перетопили немало турецких галер и много-много выстреляли пороху на своем веку.
Накануне того дня и через семь лет после того, как Эгль, собиратель песен, рассказал девочке на берегу
моря сказку о
корабле с Алыми Парусами, Ассоль
в одно из своих еженедельных посещений игрушечной лавки вернулась домой расстроенная, с печальным лицом.
Но, видя всякий раз, как с
МоряСокровища несут горами
корабли,
Как выгружаются богатые товары
И ломятся от них анбары,
И как хозяева их
в пышности цвели,
Пастух на то прельстился...
— Можешь представить — Валентин-то? Удрал
в Петербург. Выдал вексель на тысячу рублей, получил за него семьсот сорок и прислал мне письмо: кается во грехах своих, роман зачеркивает, хочет наняться матросом на
корабль и плавать по
морям. Все — врет, конечно, поехал хлопотать о снятии опеки, Радомысловы научили.
Разыскивая мебель на Апраксином дворе и Александровском рынке, он искал адвоката,
в помощники которому было бы удобно приписаться. Он не предполагал заниматься юридической практикой, но все-таки считал нужным поставить свой
корабль в кильватер более опытным плавателям
в море столичной жизни. Он поручил Ивану Дронову найти адвоката с большой практикой
в гражданском процессе, дельца не очень громкого и — внепартийного.
Их уличить трудно: если они одолеют
корабль, то утопят всех людей до одного; а не одолеют, так быстро уйдут, и их не сыщешь
в архипелагах этих
морей.
Португальцы поставили носилки на траву. «Bella vischta, signor!» — сказали они.
В самом деле, прекрасный вид! Описывать его смешно. Уж лучше снять фотографию: та, по крайней мере, передаст все подробности. Мы были на одном из уступов горы, на половине ее высоты… и того нет: под ногами нашими целое
море зелени, внизу город, точно игрушка; там чуть-чуть видно, как ползают люди и животные, а дальше вовсе не игрушка — океан; на рейде опять игрушки —
корабли,
в том числе и наш.
Находясь
в средине этого магического круга, захватывающего пространство
в несколько сот миль, не подозреваешь, по тишине
моря и ясности неба, что находишься
в объятиях могучего врага, и только тогда узнаешь о нем, когда он явится лицом к лицу, когда раздастся его страшный свист и гул, начнется ломка, треск, когда застонет и замечется
корабль…
Моряки особенно жаловались мне на недостаток любознательности
в нашей публике ко всему, что касается
моря и флота, и приводили
в пример англичан, которые толпами, с женами и детьми, являются на всякий
корабль, приходящий
в порт.
Но эта первая буря мало подействовала на меня: не бывши никогда
в море, я думал, что это так должно быть, что иначе не бывает, то есть что
корабль всегда раскачивается на обе стороны, палуба вырывается из-под ног и
море как будто опрокидывается на голову.
Можно определить и так: это такой ветер, который большие военные суда, купеческие
корабли, пароходы, джонки, лодки и все, что попадется на
море, иногда и самое
море, кидает на берег, а крыши, стены домов, деревья, людей и все, что попадется на берегу, иногда и самый берег, кидает
в море.
Одни работали
в адмиралтействе, другие праздно глядели на
море, на
корабли, на приезжих или просто так, на что случится.
Море, матросы,
корабли и адмиралтейство сообщают городу свой особый отпечаток, такой же, как у нас
в Кронштадте, только побольше, полюднее.
Один только отец Аввакум, наш добрый и почтенный архимандрит, относился ко всем этим ожиданиям, как почти и ко всему, невозмутимо-покойно и даже скептически. Как он сам лично не имел врагов, всеми любимый и сам всех любивший, то и не предполагал их нигде и ни
в ком: ни на
море, ни на суше, ни
в людях, ни
в кораблях. У него была вражда только к одной большой пушке, как совершенно ненужному
в его глазах предмету, которая стояла
в его каюте и отнимала у него много простора и свету.
Не ездите, Христа ради!» Вслушавшись
в наш разговор, Фаддеев заметил, что качка ничего, а что есть на
море такие места, где «крутит», и когда
корабль в эдакую «кручу» попадает, так сейчас вверх килем повернется.
Потом, вникая
в устройство судна,
в историю всех этих рассказов о кораблекрушениях, видишь, что
корабль погибает не легко и не скоро, что он до последней доски борется с
морем и носит
в себе пропасть средств к защите и самохранению, между которыми есть много предвиденных и непредвиденных, что, лишась почти всех своих членов и частей, он еще тысячи миль носится по волнам,
в виде остова, и долго хранит жизнь человека.
Много ужасных драм происходило
в разные времена с
кораблями и на
кораблях. Кто ищет
в книгах сильных ощущений, за неимением последних
в самой жизни, тот найдет большую пищу для воображения
в «Истории кораблекрушений», где
в нескольких томах собраны и описаны многие случаи замечательных крушений у разных народов. Погибали на
море от бурь, от жажды, от голода и холода, от болезней, от возмущений экипажа.
Пониже дороги, ближе к
морю,
в ущелье скал кроется как будто трава — так кажется с
корабля.
Берег верстах
в трех; впереди ныряет
в волнах низенькая портсмутская стена, сбоку у ней тянется песчаная мель, сзади нас зеленеет Вайт, а затем все
море с сотней разбросанных по неизмеримому рейду
кораблей, ожидающих, как и мы, попутного ветра.
Зося металась
в страшном бреду и никого не узнавала; доктор сидел у ее изголовья и по секундам отсчитывал ход болезни, как капитан, который ведет свой
корабль среди бушующего
моря.
Другой достопримечательностью поста была маленькая чугунная пушка на неподвижном деревянном лафете. Я видел ее
в полном пренебрежении на площади около дома лесничего. По рассказам старожилов, она привезена была
в пост Ольги для того, чтобы во время тумана подавать сигналы
кораблям, находящимся
в открытом
море.
По
морю реют
корабли,
Мелькают паруса,
А горы, видные вдали,
Уходят
в небеса.
Не прошло трех месяцев, как уж он получил место при русской миссии
в Лондоне и с первым отходившим английским
кораблем (пароходов тогда еще
в помине не было) уплыл за
море.
Утренняя заря только что начинает окрашивать небосклон над Сапун-горою; темно-синяя поверхность
моря уже сбросила с себя сумрак ночи и ждет первого луча, чтобы заиграть веселым блеском; с бухты несет холодом и туманом; снега нет — всё черно, но утренний резкий мороз хватает за лицо и трещит под ногами, и далекий неумолкаемый гул
моря, изредка прерываемый раскатистыми выстрелами
в Севастополе, один нарушает тишину утра. На
кораблях глухо бьет 8-я стклянка.
— Неужели это уж Севастополь? — спросил меньшой брат, когда они поднялись на гору, и перед ними открылись бухта с мачтами
кораблей,
море с неприятельским далеким флотом, белые приморские батареи, казармы, водопроводы, доки и строения города, и белые, лиловатые облака дыма, беспрестанно поднимавшиеся по желтым горам, окружающим город, и стоявшие
в синем небе, при розоватых лучах солнца, уже с блеском отражавшегося и спускавшегося к горизонту темного
моря.
Вы смотрите и на полосатые громады
кораблей, близко и далеко рассыпанных по бухте, и на черные небольшие точки шлюпок, движущихся по блестящей лазури, и на красивые светлые строения города, окрашенные розовыми лучами утреннего солнца, виднеющиеся на той стороне, и на пенящуюся белую линию бона и затопленных
кораблей, от которых кой-где грустно торчат черные концы мачт, и на далекий неприятельский флот, маячащий на хрустальном горизонте
моря, и на пенящиеся струи,
в которых прыгают соляные пузырики, поднимаемые веслами; вы слушаете равномерные звуки ударов вёсел, звуки голосов, по воде долетающих до вас, и величественные звуки стрельбы, которая, как вам кажется, усиливается
в Севастополе.
Те, с своей стороны, предложили Егору Егорычу, не пожелает ли он полечиться молоком; тот согласился, но через неделю же его постигнуло такое желудочное расстройство, что Сусанна Николаевна испугалась даже за жизнь мужа, а Терхов поскакал
в Баден и привез оттуда настоящего врача, не специалиста, который, внимательно исследовав больного, объявил, что у Егора Егорыча чахотка и что если желают его поддержать, то предприняли бы морское путешествие, каковое, конечно, Марфины
в сопровождении того же Терхова предприняли, начав его с Средиземного
моря; но когда
корабль перешел
в Атлантический океан, то вблизи Бордо (странное стечение обстоятельств), — вблизи этого города, где некогда возникла ложа мартинистов, Егор Егорыч скончался.
Теперь качка стала еще сильнее. Каждый раз, когда нос
корабля, взобравшись на волну и на мгновение задержавшись на ней, вдруг решительно, с возрастающей скоростью врывался
в воду, Елена слышала, как его борта с уханьем погружались
в море и как шипели вокруг него точно рассерженные волны.
Им ответ держал премудрый царь: «Я еще вам, братцы, про то скажу: у нас Кит-рыба всем рыбам мать: на трех на китах земля стоит; Естрафиль-птица всем птицам мати; что живет та птица на синем
море; когда птица вострепенется, все синё
море всколебается, потопляет
корабли гостиные, побивает суда поморские; а когда Естрафиль вострепещется, во втором часу после полунощи, запоют петухи по всей земли, осветится
в те поры вся земля…»
А
море глухо бьет
в борты
корабля, и волны, как горы, подымаются и падают с рокотом, с плеском, с глухим стоном, как будто кто грозит и жалуется вместе.
— Беги за ней, может, догонишь, — ответил кабатчик. — Ты думаешь, на
море, как
в поле на телеге. Теперь, — говорит, — вам надо ждать еще неделю, когда пойдет другой эмигрантский
корабль, а если хотите, то заплатите подороже: скоро идет большой пароход, и
в третьем классе отправляется немало народу из Швеции и Дании наниматься
в Америке
в прислуги. Потому что, говорят, американцы народ свободный и гордый, и прислуги из них найти трудно. Молодые датчанки и шведки
в год-два зарабатывают там хорошее приданое.
Вот и облако расступилось, вот и Америка, а сестры нет, и той Америки нет, о которой думалось так много над тихою Лозовою речкой и на
море, пока
корабль плыл, колыхаясь на волнах, и океан пел свою смутную песню, и облака неслись по ветру
в высоком небе то из Америки
в Европу, то из Европы
в Америку…
Она была хороша и привлекала надписью: «Бегущая по волнам», напоминающей легенду,
море,
корабли; и
в самой этой странной надписи было движение.
После пятнадцати выстрелов
корабли ушли
в глубь
моря…
Чем тебе не любо на просторе
Высоко под облаком летать,
Корабли лелеять
в синем
море,
За кормою волны колыхать?
Так и заснул навсегда для земли человек, плененный
морем; он и женщин любил, точно сквозь сон, недолго и молча, умея говорить с ними лишь о том, что знал, — о рыбе и кораллах, об игре волн, капризах ветра и больших
кораблях, которые уходят
в неведомые
моря; был он кроток на земле, ходил по ней осторожно, недоверчиво и молчал с людьми, как рыба, поглядывая во все глаза зорким взглядом человека, привыкшего смотреть
в изменчивые глубины и не верить им, а
в море он становился тихо весел, внимателен к товарищам и ловок, точно дельфин.
Ветер становился всё крепче, волны выше, острее и белей; выросли птицы на
море, они всё торопливее плывут
в даль, а два
корабля с трехъярусными парусами уже исчезли за синей полосой горизонта.
Товары становятся дороже, капиталы переходят из рук
в руки; одним словом, я не сомневаюсь, что вечный мир
в Европе был бы столь же пагубен для коммерции, как и всегдашняя тишина на
море, несмотря на то, что сильный ветер производит бури и топит
корабли.
Ясно, что первая мысль о флоте мелькнула у Петра только при виде иностранных
кораблей в Белом
море, то есть
в сентябре 1693 года.
Здесь прожил он до половины сентября, поджидая прихода иноземных
кораблей, плавая
в Белом
море и знакомясь с иноземцами, жившими
в Архангельске.
Закипела
в море пена —
Будет, братцы, перемена,
Братцы, перемена…
Зыб за зыбом часто ходит,
Чуть
корабль мой не потонет,
Братцы, не потонет…
Капитан стоит на юте,
Старший боцман на шкафуте,
Братцы, на шкафу-те.
Три раза
в год возвращались
в гавани его
корабли: «Фарсис», ходивший по Средиземному
морю, и «Хирам», ходивший по Черному
морю.
— Тысячи женщин до тебя, о моя прекрасная, задавали своим милым этот вопрос, и сотни веков после тебя они будут спрашивать об этом своих милых. Три вещи есть
в мире, непонятные для меня, и четвертую я не постигаю: путь орла
в небе, змеи на скале,
корабля среди
моря и путь мужчины к сердцу женщины. Это не моя мудрость, Суламифь, это слова Агура, сына Иакеева, слышанные от него учениками. Но почтим и чужую мудрость.
— Он бросился с
корабля в море и утонул. Это случилось близ острова Борнгольма.
Потом и
морем мы должны ехать еще долее, нежели на суше, но уже не
в кибитке, а
в корабле или другом сосуде (иначе назвать домине Галушкинский почитал непристойно и осуждал за то других) и тогда достигнуть до края вселенной, то есть где небо сошлось с землею.
Наши писатели никогда не доходили до того, чтобы броситься
в море, проповедуя гибель
кораблю (на то они люди, а не мыши); совершенно напротив: во время опасного плавания
в открытом
море они, увидав на волнах щепочку, брошенную с их
корабля, не раз поднимали радостный вопль, что берег близко…
Он упомянул знойный торнадо, попутно прихватив штиль; о призраке негра, о несчастьях, приносимых
кораблю кошками, об искусстве лавировать против ветра, о пользе пепла для ран, об огнях
в море, кораблях-призраках.
Гости князю поклонились,
Вышли вон и
в путь пустились.
К
морю князь — а лебедь там
Уж гуляет по волнам.
Молит князь: душа-де просит,
Так и тянет и уносит…
Вот опять она его
Вмиг обрызгала всего:
В муху князь оборотился,
Полетел и опустился
Между
моря и небес
На
корабль — и
в щель залез.