Неточные совпадения
Дело
в том, что она продолжала сидеть
в клетке на площади, и глуповцам
в сладость было,
в часы досуга, приходить дразнить ее, так как она остервенялась при этом неслыханно,
в особенности же когда к ее телу прикасались концами раскаленных железных прутьев.
Сколько затем ни предлагали девке Амальке вопросов, она презрительно молчала; сколько ни принуждали ее повиниться — не повинилась. Решено было запереть ее
в одну
клетку с беспутною Клемантинкой.
В этот день весь Глупов был пьян, а больше всех пятый Ивашко. Беспутную оную Клемантинку посадили
в клетку и вывезли на площадь; атаманы-молодцы подходили и дразнили ее. Некоторые, более добродушные, потчевали водкой, но требовали, чтобы она за это откинула какое-нибудь коленце.
Но торжество «вольной немки» приходило к концу само собою. Ночью, едва успела она сомкнуть глаза, как услышала на улице подозрительный шум и сразу поняла, что все для нее кончено.
В одной рубашке, босая, бросилась она к окну, чтобы, по крайней мере, избежать позора и не быть посаженной, подобно Клемантинке,
в клетку, но было уже поздно.
«Ужасно было видеть, — говорит летописец, — как оные две беспутные девки, от третьей, еще беспутнейшей, друг другу на съедение отданы были! Довольно сказать, что к утру на другой день
в клетке ничего, кроме смрадных их костей, уже не было!»
Жениха ждали
в церкви, а он, как запертый
в клетке зверь, ходил по комнате, выглядывая
в коридор и с ужасом и отчаянием вспоминая, что он наговорил Кити, и что она может теперь думать.
В косой вечерней тени кулей, наваленных на платформе, Вронский
в своем длинном пальто и надвинутой шляпе, с руками
в карманах, ходил, как зверь
в клетке, на двадцати шагах быстро поворачиваясь. Сергею Ивановичу, когда он подходил, показалось, что Вронский его видит, но притворяется невидящим. Сергею Ивановичу это было всё равно. Он стоял выше всяких личных счетов с Вронским.
Добравшись до мелкого места, барин стал на ноги, покрытый
клетками сети, как
в летнее время дамская ручка под сквозной перчаткой, — взглянул вверх и увидел гостя,
в коляске въезжавшего на плотину.
Чичиков опять поднял глаза вверх и опять увидел Канари с толстыми ляжками и нескончаемыми усами, Бобелину и дрозда
в клетке.
Дыхание его переводилось с трудом, и когда он попробовал приложить руку к сердцу, то почувствовал, что оно билось, как перепелка
в клетке.
Почти
в течение целых пяти минут все хранили молчание; раздавался только стук, производимый носом дрозда о дерево деревянной
клетки, на дне которой удил он хлебные зернышки.
В окнах мелькали горшки с цветами, попугай, качавшийся
в клетке, уцепясь носом за кольцо, и две собачонки, спавшие перед солнцем.
Отъезда день давно просрочен,
Проходит и последний срок.
Осмотрен, вновь обит, упрочен
Забвенью брошенный возок.
Обоз обычный, три кибитки
Везут домашние пожитки,
Кастрюльки, стулья, сундуки,
Варенье
в банках, тюфяки,
Перины,
клетки с петухами,
Горшки, тазы et cetera,
Ну, много всякого добра.
И вот
в избе между слугами
Поднялся шум, прощальный плач:
Ведут на двор осьмнадцать кляч...
Перед кончиной она изъявила желание, чтобы одно из этих платий — розовое — было отдано Володе на халат или бешмет, другое — пюсовое,
в клетках — мне, для того же употребления; а шаль — Любочке.
Бульба
в своей тесной
клетке мог только слышать шум, крики возниц и больше ничего.
Сокол, висевший
в золотой
клетке под балконом, был также зрителем: перегнувши набок нос и поднявши лапу, он с своей стороны рассматривал также внимательно народ.
Дверь
в дальнейшие помещения, или
клетки, на которые разбивалась квартира Амалии Липпевехзель, была приотворена.
А
в клетке над носом твоим висит щеглёнок...
Без пользы сила
в нём, напрасен рёв и стон,
Как он ни рвался, ни метался,
Но всё добычею охотника остался,
И
в клетке напоказ народу увезён.
Вожеватов. А ты полагал,
в настоящий? Хоть бы ты немножко подумал. А еще умным человеком считаешь себя! Ну, зачем я тебя туда возьму, с какой стати?
Клетку, что ли, сделать да показывать тебя?
«Марина, конечно, тоже
в клетке, — торопливо подумал он. — Тоже ограничена. А я — не ограничен…»
— «Как точка над i», — вспомнил Самгин стих Мюссе, — и тотчас совершенно отчетливо представил, как этот блестящий шарик кружится, обегая землю, а земля вертится, по спирали, вокруг солнца, стремительно — и тоже по спирали — падающего
в безмерное пространство; а на земле, на ничтожнейшей точке ее,
в маленьком городе, где воют собаки, на пустынной улице,
в деревянной
клетке, стоит и смотрит
в мертвое лицо луны некто Клим Самгин.
Затиснутый
в щель между гор, каменный, серый Тифлис, с его бесчисленными балконами, которые прилеплены к домам как бы руками детей и похожи на птичьи
клетки; мутная, бешеная Кура; церкви суровой архитектуры — все это не понравилось Самгину.
Затем он неожиданно подумал, что каждый из людей
в вагоне,
в поезде,
в мире замкнут
в клетку хозяйственных,
в сущности — животных интересов; каждому из них сквозь прутья
клетки мир виден правильно разлинованным, и, когда какая-нибудь сила извне погнет линии прутьев, — мир воспринимается искаженным. И отсюда драма. Но это была чужая мысль: «Чижи
в клетках», — вспомнились слова Марины, стало неприятно, что о
клетках выдумал не сам он.
— А вы свистеть
в два пальца умеити? А —
клетки делать? А медведев и кошков рисовать умеити? А — что же вы умеити?
«Предусмотрительно», — подумал Самгин, осматриваясь
в светлой комнате, с двумя окнами на двор и на улицу, с огромным фикусом
в углу, с картиной Якобия, премией «Нивы», изображавшей царицу Екатерину Вторую и шведского принца. Картина висела над широким зеленым диваном, на окнах —
клетки с птицами,
в одной хлопотал важный красногрудый снегирь,
в другой грустно сидела на жердочке аккуратненькая серая птичка.
Ручной чижик, серенький с желтым, летал по комнате, точно душа дома; садился на цветы, щипал листья, качаясь на тоненькой ветке, трепеща крыльями; испуганный осою, которая, сердито жужжа, билась о стекло, влетал
в клетку и пил воду, высоко задирая смешной носишко.
— Люди почувствуют себя братьями только тогда, когда поймут трагизм своего бытия
в космосе, почувствуют ужас одиночества своего во вселенной, соприкоснутся прутьям железной
клетки неразрешимых тайн жизни, жизни, из которой один есть выход —
в смерть.
Потом, испуганно свистнув, поезд ворвался
в железную
клетку моста и как будто повлек ее за собою, изгибая, ломая косые полосы ферм. Разрушив
клетку, отбросив с пути своего одноглазый домик сторожа, он загремел потише, а скрип под вагоном стал слышней.
Музыкант полулежал
в кровати, поставленной так, что изголовье ее приходилось против открытого окна, по грудь он был прикрыт пледом
в черно-белую
клетку, а на груди рубаха расстегнута, и солнце неприятно подробно освещало серую кожу и черненькие, развившиеся колечки волос на ней.
Несколько секунд Клим не понимал видимого. Ему показалось, что голубое пятно неба, вздрогнув, толкнуло стену и, увеличиваясь над нею, начало давить, опрокидывать ее. Жерди серой деревянной
клетки,
в которую было заключено огромное здание, закачались, медленно и как бы неохотно наклоняясь
в сторону Клима, обнажая стену, увлекая ее за собою; был слышен скрип, треск и глухая, частая дробь кирпича, падавшего на стремянки.
Самгин, облегченно вздохнув, прошел
в свою комнату; там стоял густой запах нафталина. Он открыл окно
в сад; на траве под кленом сидел густобровый, вихрастый Аркадий Спивак, прилаживая к птичьей
клетке сломанную дверцу, спрашивал свою миловидную няньку...
Отзвонив, он вытирал потный череп, мокрое лицо большим платком
в синюю и белую
клетку, снова смотрел
в небо страшными, белыми глазами, кланялся публике и уходил, не отвечая на похвалы, на вопросы.
Дождь иссяк, улицу заполнила сероватая мгла, посвистывали паровозы, громыхало железо, сотрясая стекла окна, с четырехэтажного дома убирали
клетки лесов однообразно коренастые рабочие
в синих блузах,
в смешных колпаках — вполне такие, какими изображает их «Симплициссимус». Самгин смотрел
в окно, курил и, прислушиваясь к назойливому шороху мелких мыслей, настраивался лирически.
В сотне шагов от Самгина насыпь разрезана рекой, река перекрыта железной
клеткой моста, из-под него быстро вытекает река, сверкая, точно ртуть, река не широкая, болотистая, один ее берег густо зарос камышом, осокой, на другом размыт песок, и на всем видимом протяжении берега моются, ходят и плавают
в воде солдаты, моют лошадей,
в трех местах — ловят рыбу бреднем, натирают груди, ноги, спины друг другу теплым, жирным илом реки.
Они иногда молчали по получасу. Ольга углубится
в работу, считает про себя иглой
клетки узора, а он углубится
в хаос мыслей и живет впереди, гораздо дальше настоящего момента.
Да не подумают, однако ж, чтоб перепела составляли там предмет гастрономической роскоши, — нет, такое развращение не проникло
в нравы жителей того края: перепел — птица, уставом
в пищу не показанная. Она там услаждает людской слух пением: оттого почти
в каждом дому под кровлей
в нитяной
клетке висит перепел.
— И слава Богу: аминь! — заключил он. — Канарейка тоже счастлива
в клетке, и даже поет; но она счастлива канареечным, а не человеческим счастьем… Нет, кузина, над вами совершено систематически утонченное умерщвление свободы духа, свободы ума, свободы сердца! Вы — прекрасная пленница
в светском серале и прозябаете
в своем неведении.
Он попал будто
в клетку тигрицы, которая, сидя
в углу, следит за своей жертвой: и только он брался за ручку двери, она уже стояла перед ним, прижавшись спиной к замку и глядя на него своим смеющимся взглядом, без улыбки.
В углу теплилась лампада; по стенам стояли волосяные стулья; на окнах горшки с увядшими цветами да две
клетки,
в которых дремали насупившиеся канарейки.
— Да, — перебил он, — и засидевшаяся канарейка, когда отворят
клетку, не летит, а боязливо прячется
в гнездо. Вы — тоже. Воскресните, кузина, от сна, бросьте ваших Catherine, madame Basile, [Катрин, мадам Базиль (фр.).] эти выезды — и узнайте другую жизнь. Когда запросит сердце свободы, не справляйтесь, что скажет кузина…
— Да, это правда, бабушка, — чистосердечно сказал Райский, —
в этом вы правы. Вас связывает с ними не страх, не цепи, не молот авторитета, а нежность голубиного гнезда… Они обожают вас — так… Но ведь все дело
в воспитании: зачем наматывать им старые понятия, воспитывать по-птичьи? Дайте им самим извлечь немного соку из жизни… Птицу запрут
в клетку, и когда она отвыкнет от воли, после отворяй двери настежь — не летит вон! Я это и нашей кузине Беловодовой говорил: там одна неволя, здесь другая…
— Брат! вы великодушны, Вера не забудет этого! — сказала она и, взвизгнув от радости, как освобожденная из
клетки птица, бросилась
в кусты.
Он сидел и слушал, по обыкновению своему нахохлившись, как воробей
в клетке, молчаливый и серьезный, одутловатый, с своими взъерошенными белыми волосами.
Эти две комнаты были точь-в-точь две канареечные
клетки, одна к другой приставленные, одна другой меньше,
в третьем этаже и окнами на двор.
В роще он канарейку выпустил, так как она не может далеко улететь после
клетки, и стал стрелять
в нее, но не попал.
Входя
в квартиру, вы прямо вступали
в узенький коридорчик, аршина
в полтора шириною, налево вышеозначенные две канареечные
клетки, а прямо по коридорчику,
в глубине, вход
в крошечную кухню.
Я знаю, что я не понравился бы за это японцам, до того, что они не прочь бы посадить меня и
в клетку, благо я теперь
в Японии.
Кое-кто из наших попробовали было влезть
в эти
клетки, то есть носилки, но тотчас же выскочили и пошли пешком.
Мы вошли
в палисадник; он отодвинул одну стену или раму домика, и нам представились миньятюрные комнаты, совершенно как
клетки попугая, с своей чистотой, лакированными вещами и белыми циновками.
