Неточные совпадения
«
Одиночество. Один во всем
мире. Затискан
в какое-то идиотское логовище. Один
в мире образно и линейно оформленных ощущений моих,
в мире злой игры мысли моей. Леонид Андреев — прав: быть может, мысль — болезнь материи…»
С отъездом Веры Райского охватил ужас
одиночества. Он чувствовал себя сиротой, как будто целый
мир опустел, и он очутился
в какой-то бесплодной пустыне, не замечая, что эта пустыня вся
в зелени,
в цветах, не чувствуя, что его лелеет и греет природа, блистающая лучшей, жаркой порой лета.
Но и моя тоска
одиночества и моя бунтующая воинственность одинаково коренятся
в этой чуждости
мира.
Иногда же
одиночество радовало, как возвращение из чуждого
мира в свой родной
мир.
— Конечно, конечно… Виноват, у вас является сам собой вопрос, для чего я хлопочу? Очень просто. Мне не хочется, чтобы моя дочь росла
в одиночестве. У детей свой маленький
мир, свои маленькие интересы, радости и огорчения. По возрасту наши девочки как раз подходят, потом они будут дополнять одна другую, как представительницы племенных разновидностей.
Я как-то тут проникнулась еще сильнее моим
одиночеством в этом огромном божьем
мире, и мне стало невыразимо грустно…
Эта бессонная лихорадочная ночь, чувство
одиночества, ровный, матовый, неживой свет луны, чернеющая глубина выемки под ногами, и рядом с ним молчаливый, обезумевший от побоев солдат — все, все представилось ему каким-то нелепым, мучительным сновидением, вроде тех снов, которые, должно быть, будут сниться людям
в самые последние дни
мира.
Но где-то на краю этого ликующего
мира, далеко на горизонте, оставалось темное, зловещее пятно: там притаился серенький, унылый городишко с тяжелой и скучной службой, с ротными школами, с пьянством
в собрании, с тяжестью и противной любовной связью, с тоской и
одиночеством.
Среди этого томления на улицах и
в домах, под этим отчуждением с неба, по нечистой и бессильной земле, шел Передонов и томился неясными страхами, — и не было для него утешения
в возвышенном и отрады
в земном, — потому что и теперь, как всегда, смотрел он на
мир мертвенными глазами, как некий демон, томящийся
в мрачном
одиночестве страхом и тоскою.
Каждый из нас поглощает свой кусок счастья
в одиночестве, а горе свое, ничтожную царапину сердца мы выносим на улицу, показываем всем, и кричим, и плачем о нашей боли на весь
мир!
Только!.. Вот и все вести, полученные Сергеем Андреичем от отца с матерью, от любимой сестры Маринушки. Много воды утекло с той поры, как оторвали его от родной семьи, лет пятнадцать и больше не видался он со сродниками, давно привык к
одиночеству, но, когда прочитал письмо Серапиона и записочку на свертке,
в сердце у него захолонуло, и Божий
мир пустым показался… Кровь не вода.
Я должен поступать так, как я думаю, а не так, как думают люди. Правило это одинаково необходимо как
в повседневной, так и
в умственной жизни. Правило это трудно, потому что всегда встретишь таких людей, которые думают, что они знают твои обязанности лучше, чем ты сам.
В мире легко жить согласно мирскому мнению, а
в одиночестве легко следовать своему собственному; но счастлив тот человек, который среди толпы живет так, как он
в своем уединении решил, что надо жить человеку.
Характерно, что
в греческом переводе LXX сон Адама обозначается как экстаз — εκστασις.] сначала (
в гл. I) дается лишь общее указание на сотворение мужа и жены, а затем (
в гл. II) рассказывается, как произошло творение, после того как Адам зрелищем всеобщей двуполости животного
мира был наведен на мысль о своем
одиночестве.
Недаром же, познавая
мир при наименовании тварей, он ощутил и свое
одиночество в этом
мире, где он призван был стать царем, и свою от него отъединенность.
И соблазн змея оказался реально осуществим, ибо стихия освобожденного ничто, прорвавшись
в мир, окружила всякую тварь ледяным холодом
одиночества, разъединила всеединое и центростремительную силу превратила
в центробежную: тогда родилось наше малое я, которое раздувается
в я космическое, весь
мир считая своим престолом: во истину «будете как боги».
Он снова встретился с человеком, его
одиночество в мире окончилось.
— Далее, как бы подготовляя человека к творению жены, Бог приводит к нему всю тварь, чтобы зрелищем всеобщей двуполости вызвать
в нем сознание своего
одиночества в мире.
Все это как будто творится
в каком-то совсем другом
мире — не
в том,
в котором Достоевский.
В его же
мире, если нет человеку бессмертия, то есть только взаимная ненависть, злоба,
одиночество и мрак. «Самоубийство, — говорит Достоевский, — при потере идеи о бессмертии становится совершенно и неизбежно даже необходимостью для всякого человека, чуть-чуть поднявшегося
в своем развитии над скотами» (так и сказано!).
Человек нуждается
в выходе из
одиночества,
в преодолении леденящей чуждости
мира.
Талицкий часто рисовался перед приятелем своим сиротством,
одиночеством, неимением друзей, и тем, что он
в мире «один, как перст».
Творение
мира есть творческое развитие
в Боге, выход Его из
одиночества, зов божьей любви.
И проходят несколько лет
в том, что этот человек,
в одиночестве на своем острове, играет сам перед собою жалкую комедию, интригует и лжет, оправдывая свои деяния, когда оправдание это уже не нужно, и показывает всему
миру, чтò такое было то, чтò люди принимали за силу, когда невидимая рука водила им.