Неточные совпадения
Это было самое прибыльное занятие, и за
летнее время ученики часто обеспечивали свое существование на целую зиму. Ученики со средствами уезжали
в Крым, на Кавказ, а кто и за границу, но таких было слишком мало. Все, кто не скапливал за
лето каких-нибудь грошовых сбережений, надеялись только на продажу своих картин.
Есть средство устраивать пруды особенным способом, захватив полую воду, текущую обыкновенно весной по какому-нибудь оврагу или долочку,
в которых
летом не бывает капли воды;
в это
летнее время перегораживают поперек овраг или долочек — выкопав его, если надобно, поглубже — крепкою плотиною с прочно устроенным спуском, а иногда и без спуска, для стока полой воды; весною она наполнит овраг или выкопанный дол, а излишняя вода пойдет стороною, или через верх, или
в поднятые затворы спуска, который запирается наглухо, когда станет сходить водополье.
Батенков привезен
в 846-м
году в Томск, после 20-летнего заключения
в Алексеевском равелине. Одиночество сильно на него подействовало, но здоровье выдержало это тяжелое испытание — он и мыслью теперь начинает освежаться. От
времени до
времени я имею от него известия. [Тогда же Пущин писал Я. Д. Казимирскому: «Прошу некоторых подробностей о Гавриле Степановиче [Батенькове]. Как вы его нашли? Каково его расположение духа? Это главное: все прочее — вздор». См. дальше письма Пущина к Батенькову.]
Первые подземные толчки этой катастрофы начались
в разгаре
лета, во
время ежегодной
летней ярмарки, которая
в этом
году была сказочно блестяща.
Если начальник губернии
в хороших отношениях с полковым командиром, то
в эти дни являются трубы или большой барабан с товарищами, смотря по тому, какое войско стоит
в губернии; и увертюра из «Лодоиски» и «Калифа Багдадского» вместе с французскими кадрилями, напоминающими незапамятные
времена греческого освобождения и «Московского телеграфа», увеселяют слух купчих, одетых по-летнему —
в атлас и бархат, и тех провинциальных барынь, за которыми никто не ухаживает, каких, впрочем, моложе сорока
лет почти не бывает.
Года через три, однако, во
время летней вакации, о чем я расскажу
в своем месте, первый ружейный выстрел решил мою судьбу: все другие охоты, даже удочка, потеряли
в глазах моих свою прелесть, и я сделался страстным ружейным охотником на всю жизнь.
Восемнадцать
лет тому назад умер мой товарищ, окулист, и оставил после себя семилетнюю дочь Катю и тысяч шестьдесят денег.
В своем завещании он назначил опекуном меня. До десяти
лет Катя жила
в моей семье, потом была отдана
в институт и живала у меня только
в летние месяцы, во
время каникул. Заниматься ее воспитанием было мне некогда, наблюдал я ее только урывками и потому о детстве ее могу сказать очень немного.
Мужчины женивались обыкновенно на 13-м
году на девицах 20-летних. Жены били своих мужей
в течении 4 или 5
лет. После чего мужья уже начинали бить жен; и таким образом оба пола имели свое
время власти, и равновесие было соблюдено.
Огнев поглядывал на открытую голову и платок Верочки, и
в душе его один за другим воскресали весенние и
летние дни; то было
время, когда вдали от своего серого петербургского номера, наслаждаясь ласками хороших людей, природой и любимым трудом, не успевал он замечать, как утренние зори сменялись вечерними и как один за другим, пророча конец
лета, переставали петь сначала соловей, потом перепел, а немного позже коростель…
Одет он был очень презентабельно и, как требовало
время года, совершенно по-летнему:
в сером казинетовом пальто,
в пике-жилете, при часах на золотой цепочке, с золотым перстнем на грязной руке и
в соломенной шляпе, которую он, подойдя к нам, приподнял и расшаркался.
— Что ж рассказать-то? Старость, дряхлость пришла, стало не под силу
в пустыне жить. К нам
в обитель пришел, пятнадцать зим у нас пребывал. На
летнее время, с Пасхи до Покрова, иной
год и до Казанской,
в леса удалялся, а где там подвизался, никто не ведал. Безмолвие на себя возложил,
в последние десять
лет никто от него слова не слыхивал. И на правиле стоя
в молчании, когда молился, губами даже не шевелил.
Как ни печальна была доля бедных девочек проводить лучшее
в году летнее время в душных помещениях «углов» и «подвалов» или
в убогих квартирках под самой крышей, все же они были «дома» на «воле», а не взаперти, среди четырех стен казенного, мрачного здания. И рвалась из казны «на эту волю» сложная детская душа. Были между ними и такие счастливицы, которые попадали «на дачу».
Со дня своего отъезда из Белграда, Милице ни разу еще не приходилось съездить хотя бы на самое короткое
время домой. Все эти шесть
лет проводила она каникулы y тети Родайки Петрович, снимавшей на
летнее время крошечную избушку-дачу
в одной из пригородных деревень. Теперь Иоле уже, конечно, не тот, каким она его помнит, важно выступающим по тенистым аллеям Калемегдана,
в его живописном праздничном наряде.
Весь институт отсутствовал, разъехавшись на
летние вакации, за исключением старшего класса, которому надлежало, согласно старым традициям, проводить
лето в учебном заведении для усовершенствования
в языках и церковном пении, да еще десятка два воспитанниц младших классов, родители или родственники которых, по домашним обстоятельствам, не могли взять девочек на
летнее каникулярное
время домой.
Жизнь вдруг стала для него страшна. Зашевелились
в ней тяжелые, жуткие вопросы…
В последнее
время он с каждым
годом относился к ней все легче. Обходил ее противоречия, закрывал глаза на глубины. Еще немного — и жизнь стала бы простою и ровною, как
летняя накатанная дорога. И вот вдруг эта смерть Варвары Васильевны… Вместе с ее тенью перед ним встали полузабытые тени прошлого. Встали близкие, молодые лица. Гордые и суровые, все они погибли так или иначе — не отступили перед жизнью, не примирились с нею.
Рассказывалось именно так, что при этом переговоре было упоминаемо про «зиму» и про «холод», и читатель не должен смущаться, что дело происходило во
время летнего наезда бибиковской тещи
в свое имение. Вскоре мы опять увидим, вместо скучной и лютой зимы, веселое знойное
лето.
Летом он приезжал к сестре, и здесь устраивались свиданья между ним и Иваном Осиповичем Лысенко, сын которого Ося на
время летних вакаций всегда отправлялся на побывку к княгине Полторацкой и был желанным гостем
в ее доме, как сын задушевного друга ее брата и, наконец, как сын человека, о котором у княгини сохранились более нежные воспоминания.
Дом состоял из десяти комнат с мезонином, балконом и террасами. Роскошно меблировав ее, он каждый
год переезжал
в нее во
время лагерного сбора — это была
летняя «штаб-квартира».