Неточные совпадения
Отворив
дверь из
коридора, мать-Шустова ввела Нехлюдова
в маленькую комнатку, где
перед столом на диванчике сидела невысокая полная девушка
в полосатой ситцевой кофточке и с вьющимися белокурыми волосами, окаймлявшими ее круглое и очень бледное, похожее на мать, лицо. Против нее сидел, согнувшись вдвое на кресле,
в русской, с вышитым воротом рубашке молодой человек с черными усиками и бородкой. Они оба, очевидно, были так увлечены разговором, что оглянулись только тогда, когда Нехлюдов уже вошел
в дверь.
Помещение политических состояло из двух маленьких камер,
двери которых выходили
в отгороженную часть
коридора. Войдя
в отгороженную часть
коридора, первое лицо, которое увидал Нехлюдов, был Симонсон с сосновым поленом
в руке, сидевший
в своей куртке на корточках
перед дрожащей, втягиваемой жаром заслонкой растопившейся печи.
Перед днем моего рождения и моих именин Кало запирался
в своей комнате, оттуда были слышны разные звуки молотка и других инструментов; часто быстрыми шагами проходил он по
коридору, всякий раз запирая на ключ свою
дверь, то с кастрюлькой для клея, то с какими-то завернутыми
в бумагу вещами.
Комната тетенек, так называемая боковушка, об одно окно, узкая и длинная, как
коридор. Даже летом
в ней царствует постоянный полумрак. По обеим сторонам окна поставлены киоты с образами и висящими
перед ними лампадами. Несколько поодаль, у стены, стоят две кровати, друг к другу изголовьями; еще поодаль — большая изразцовая печка; за печкой, на пространстве полутора аршин, у самой
двери, ютится Аннушка с своим сундуком, войлоком для спанья и затрапезной, плоской, как блин, и отливающей глянцем подушкой.
— Пойдем по черной лестнице, — сказала няня и, введя Евгению Петровну
в узенький
коридор, отворила
перед нею
дверь в комнату Лизы.
Часу
в десятом вечера, окончив писать, я вышел
в коридор, чтобы поразмяться, и, к великому своему удивлению, увидал, что как раз против моего номера отпирал
дверь только что вернувшийся домой старик-коневод Василий Степанович, у которого когда-то,
в дни скитаний и приключений моей молодости, я работал
в зимовнике, заявив ему, что
перед этим я служил
в цирке при лошадях.
Так через весь
коридор он пронес гейшу.
Коридор оканчивался узкою
дверью в столовую, Здесь Вериге удалось ненадолго задержать толпу. С решимостью военного он стал
перед дверью, заслонил ее собою и сказал...
Пантелеймон и Коротков расступились:
дверь распахнулась, и по
коридору понесся Кальсонер
в фуражке и с портфелем под мышкой. Пантелеймон впритруску побежал за ним, а за Пантелеймоном, немного поколебавшись, кинулся Коротков. На повороте
коридора Коротков, бледный и взволнованный, проскочил под руками Пантелеймона, обогнал Кальсонера и побежал
перед ним задом.
— Нет! Я объяснюсь. Я объяснюсь! — высоко и тонко спел Коротков, потом кинулся влево, кинулся вправо, пробежал шагов десять на месте, искаженно отражаясь
в пыльных альпийских зеркалах, вынырнул
в коридор и побежал на свет тусклой лампочки, висящей над надписью: «Отдельные кабинеты». Запыхавшись, он стал
перед страшной
дверью и очнулся
в объятиях Пантелеймона.
Спустя две недели после нашего прибытия
в острог,
перед вечером, — но еще задолго до поверки, — арестантов стали загонять
в камеры.
Коридоры опустели, и
в подследственном отделении воцарилась тяжелая, будто выжидающая тишина, по которой мы привыкли уже угадывать приближение высшего тюремного начальства. Вскоре громыхнула
дверь дальнего
коридора, послышалось звяканье оружия, шаги многочисленной толпы.
Длинный, бесконечный
коридор, скупо освещенный редкими газовыми рожками, расстилался
перед нами. Миновав его, мы поднялись по широкой, роскошной лестнице мимо двух таких же
коридоров и вошли
в четвертый этаж здания. Здесь
коридор шел вправо от широкой площадки с
дверями домашней церкви института.
В трех углах и по сторонам
дверей входной и другой, что выходила
в коридор, стояли высокие бронзовые канделябры, тоже с зажженными свечами, а
в переднем углу
перед образами теплилось двенадцать разноцветных лампад.
Смеркалось, собрались Божьи люди
перед входом
в сионскую горницу. Когда Николай Александрыч, осветив ее, отворил
двери, прежде всех вошли Дуня с Марьей Ивановной, Варенькой и Катенькой, а за ней Василисушка с Варварой Петровной, с Матренушкой и еще с одной богаделенной старушкой. Из сионской горницы они тотчáс пошли
в коридор. Там
в одной комнате Дуню стали одевать
в «белые ризы»,
в другой Василисушку.
Стихло
в гостинице, лишь изредка слышится где-то
в дальних
коридорах глухой топот по чугунному полу запоздавшего постояльца да либо зазвенит замок отпираемой
двери… Прошумело на улице и тотчас стихло, — то
перед разводкой моста через Оку возвращались с ярманки последние горожане… Тишина ничем не нарушается, разве где
в соседних квартирах чуть слышно раздается храп, либо кто-нибудь впросонках промычит, пробормочет что-то и затем тотчас же стихнет.
Я миновала его, дрожа от холода и страха, и подошла к высоким, настежь раскрытым стеклянным
дверям, ведущим на площадку лестницы
перед церковью, называемую папертью, и притаилась
в углу
коридора за
дверью, где, не будучи сама замечена, могла, хотя не без труда, видеть происходящее на паперти.
В ожидании, они медленно расхаживали по
коридору с стоявшими у
дверей часовыми-кубанцами.
В глубине
коридора показался сухощавый казачий офицер. Он вдруг остановился
перед молодым казаком-часовым и сказал...
Нет, это не та усталость потрудившегося, за которую вы так нежно упрекали меня, отнимая работу, это не сон утомленной силы, покой
перед движением: это усталость всей жизни, и за всю жизнь, тяжелый покой после движения, холодный
коридор,
в конце которого
дверь Смерти.
Неелов и его спутница быстро вошли
в подъезд, и, поднявшись на второй этаж, прошли по маленькому, узкому
коридору и остановились
перед запертою
дверью.