Неточные совпадения
Смысл этих таинственных речей был, кажется, тот, что все количество заготовляемых на
фабрике сигар быстро расходится официальным путем по купеческим
конторам, оптом, и
в магазин почти не поступает; что туземцы курят чируты, и потому трудно достать готовые сигары высших сортов.
— А я, батюшка, не жалуюсь. И слава Богу, что
в рыболовы произвели. А то вот другого, такого же, как я, старика — Андрея Пупыря —
в бумажную
фабрику,
в черпальную, барыня приказала поставить. Грешно, говорит, даром хлеб есть… А Пупырь-то еще на милость надеялся: у него двоюродный племянник
в барской
конторе сидит конторщиком; доложить обещался об нем барыне, напомнить. Вот те и напомнил!.. А Пупырь
в моих глазах племяннику-то
в ножки кланялся.
Только покажется на
фабрике, а завтра, глядишь, несколько человек и пошло «
в гору», то есть
в шахту медного рудника, а других порют
в машинной при
конторе.
Так прошел август и наступил сентябрь. Прохарчившееся
в страду население роптало. Мастеровые каждый день собирались около заводской
конторы и подолгу галдели.
Контора сама ничего не знала, и канцелярская сложная машина так же бездействовала, как и
фабрика. Даже на базаре остановилась всякая продажа, и только бойко торговали одни груздевские кабаки.
Прошел и успеньев день. Заводские служащие, отдыхавшие летом, заняли свои места
в конторе, как всегда, — им было увеличено жалованье, как мастерам и лесообъездчикам. За
контору никто и не опасался, потому что служащим, поколениями выраставшим при заводском деле и не знавшим ничего другого, некуда было и деваться, кроме своей
конторы. Вся разница теперь была
в том, что они были вольные и никакой Лука Назарыч не мог послать их
в «гору». Все смотрели на
фабрику, что скажет
фабрика.
Во главе фамилии Чебаковых стояли меднорудянский надзиратель старичок Ефим Андреич и Палач, а во главе Подседельниковых — заводский надзиратель Ястребок; первые с испокон веку обращались, главным образом, около медного рудника Крутяша, а вторые на
фабрике и
в заводской
конторе, хотя и встречались перебежчики.
Дети, взявшись за руки, весело побежали к лавкам, а от них спустились к
фабрике, перешли зеленый деревянный мост и бегом понеслись
в гору к заводской
конторе. Это было громадное каменное здание, с такими же колоннами, как и господский дом. На площадь оно выступало громадною чугунною лестницей, — широкие ступени тянулись во всю ширину здания.
С отъездом Луки Назарыча весь Ключевской завод вздохнул свободнее, особенно господский дом,
контора и
фабрика. Конечно, волю объявили, — отлично, а все-таки кто его знает… Груздев отвел Петра Елисеича
в кабинет и там допрашивал...
Катря и Домнушка все-таки укутали барышню
в большую шаль, ноги покрыли одеялом, а за спину насовали подушек. Но и это испытание кончилось, — Антип растворил ворота, и экипаж весело покатил на Самосадку. Мелькнула
контора, потом
фабрика, дальше почерневшие от дыма избушки Пеньковки, высокая зеленая труба медного рудника, прогремел под колесами деревянный мост через Березайку, а дальше уже начинался бесконечный лес и тронутые первою зеленью лужайки. Дорога от р. Березайки пошла прямо
в гору.
Кто заказал сервиз, так и не удалось мне узнать ни
в конторе М.С. Кузнецова, ни на Дулевской его
фабрике в Гуслицах.
В это утро безработные города Нью-Йорка решили устроить митинг. Час был назначен ранний, так, чтобы шествие обратило внимание всех, кто сам спешит на работу
в конторы, на
фабрики и
в мастерские.
В Москве долгое время добивался он какого ни на есть местишка, чтобы прохарчиться до весны, да ничего не вышло. Обошел
фабрики,
конторы, трактиры, просился
в «кухонные мужики» — не берут, рекомендацию требуют, а
в младшие дворники и того больше.
Несмотря на ранний час, Гарусов уже был
в конторе. Он успел осмотреть все ночные работы, побывал на
фабрике, съездил на медный рудник. Теперь распределялись дневные рабочие и ставились новые. Гарусов сидел у деревянного стола и что-то писал. Арефа встал
в толпе других рабочих, оглядывавших его, как новичка. Народ заводский был все такой дюжий, точно сшитый из воловьей кожи. Монастырский дьячок походил на курицу среди этих богатырей.
Иногда он являлся
в контору, долго сидел там и, мешая Якову, жаловался, что вот он отдал все свои силы
фабрике, детям, всю жизнь прожил запряжённый
в каменные оглобли дела,
в дыму забот, не испытав никаких радостей.
Занятый своими мыслями, я незаметно спустился по улице под гору и очутился пред самой
фабрикой,
в недра которой меня не только без всяких препятствий, но и даже с поклоном впустил низенький старичок-караульщик; пройдя маленькую калитку, я очутился
в пределах громадной площади, с одной стороны отделенной высокой плотиной, а с трех других — зданием заводской
конторы, длинными амбарами, механической и дровосушными печами.