Неточные совпадения
— Лозунг командующих
классов — назад, ко всяческим примитивам
в литературе,
в искусстве, всюду. Помните приглашение «назад к Фихте»? Но — это вопль испуганного схоласта, механически воспринимающего всякие идеи и страхи, а конечно, позовут и дальше — к церкви, к чудесам, к черту, все равно — куда, только бы дальше от разума истории, потому что он становится все более враждебен людям, эксплуатирующим чужой труд.
— Новое течение
в литературе нашей — весьма показательно. Говорят, среди этих символистов, декадентов есть талантливые люди. Литературный декаданс указывал бы на преждевременное вырождение
класса, но я думаю, что у нас декадентство явление подражательное, юнцы наши подражают творчеству жертв и выразителей психического распада буржуазной Европы. Но, разумеется, когда подрастут — выдумают что-нибудь свое.
— Вопрос о путях интеллигенции — ясен: или она идет с капиталом, или против его — с рабочим
классом. А ее роль катализатора
в акциях и реакциях классовой борьбы — бесплодная, гибельная для нее роль… Да и смешная. Бесплодностью и, должно быть, смутно сознаваемой гибельностью этой позиции Ильич объясняет тот смертный визг и вой, которым столь богата текущая
литература. Правильно объясняет. Читал я кое-что, — Андреева, Мережковского и прочих, — черт знает, как им не стыдно? Детский испуг какой-то…
Какая верность своим началам, какая неустрашимая последовательность, ловкость
в плавании между ценсурными отмелями, и какая смелость
в нападках на литературную аристократию, на писателей первых трех
классов, на статс-секретарей
литературы, готовых всегда взять противника не мытьем — так катаньем, не антикритикой — так доносом.
В пансионе Рыхлинского было много гимназистов, и потому мы все заранее знакомились с этой рукописной
литературой.
В одном из альбомов я встретил и сразу запомнил безыменное стихотворение, начинавшееся словами: «Выхожу задумчиво из
класса». Это было знаменитое добролюбовское «Размышление гимназиста лютеранского вероисповедания и не Киевского округа». По вопросу о том, «был ли Лютер гений или плут», бедняга говорил слишком вольно, и из «чувства законности» он сам желает, чтобы его высекли.
Экстерны
в военно-учебных заведениях, преобразование Артиллерийской и Инженерной академий, предположение об уничтожении низших
классов в некоторых корпусах сделаны были раньше, нежели хоть один голос поднялся
в литературе против специального образования.
С течением времени, разумеется, все больше и больше начинают обращать внимание на требования масс, иногда
литература и расшумится, если произойдет какое-нибудь заметное столкновение интересов различных
классов в самой жизни.
Напротив, при этих-то мелочных заимствованиях, удовлетворявших вкусу немногих бояр, которые желали воспользоваться европейскою образованностью для собственной потехи, Русь всего менее могла бы успеть
в своем развитии, тогда как реформа Петра, взволновавши давнишний застой Руси, разорвавши узы, которыми связывали всех остатки местничества и другие боярские предрассудки и обычаи, давши больше простора всем
классам, значительно ускорила ход самой образованности, которая до того подвигалась таким медленным, едва приметным шагом, а вместе с тем раздвинула и пределы
литературы.
Бывает время, когда народный дух ослабевает, подавляемый силою [победившего
класса], естественные влечения замирают на время и место их заступают искусственно возбужденные, насильно навязанные понятия и взгляды
в пользу победивших; тогда и
литература не может выдержать: и она начинает воспевать нелепые и беззаконные затеи [
класса] победителей, и она восхищается тем, от чего с презрением отвернулась бы
в другое время.
С его времени
литература вошла
в жизнь общества, стала необходимой принадлежностью образованного
класса.
В советской философской и социалистической
литературе постоянно повторяется, что главное не «производительные силы», т. е. экономическое развитие, а «производственные отношения», т. е. борьба
классов и революционная активность пролетариата.