Неточные совпадения
Сама бывшая хозяйка его, мать умершей невесты Раскольникова,
вдова Зарницына, засвидетельствовала тоже, что, когда они еще жили
в другом доме, у Пяти Углов, Раскольников во время пожара, ночью, вытащил из одной
квартиры, уже загоревшейся, двух маленьких детей и был при этом обожжен.
А надо заметить, что жил я тогда уже не на прежней
квартире, а как только подал
в отставку, съехал на другую и нанял у одной старой женщины,
вдовы чиновницы, и с ее прислугой, ибо и переезд-то мой на сию
квартиру произошел лишь потому только, что я Афанасия
в тот же день, как с поединка воротился, обратно
в роту препроводил, ибо стыдно было
в глаза ему глядеть после давешнего моего с ним поступка — до того наклонен стыдиться неприготовленный мирской человек даже иного справедливейшего своего дела.
В доме
вдовы Красоткиной, чрез сени от
квартиры, которую занимала она сама, отдавалась еще одна и единственная
в доме квартирка из двух маленьких комнат внаймы, и занимала ее докторша с двумя малолетними детьми.
Кранц объявил о своем переезде на другую
квартиру; тогда бойкая
вдова ворвалась
в заседание гимназического совета и принесла с собой невинного младенца, которого и предложила на попечение всего педагогического персонала.
Пачковский, сын бедной
вдовы, содержавшей ученическую
квартиру, был юноша довольно великовозрастный, с угреватым лицом, широкий
в кости, медвежеватый и неуклюжий.
Прямо против дома исправника была расположена ученическая
квартира вдовы Савицкой, и так как это было уже после уроков, то кучка учеников вышла
в палисадник, чтобы полюбоваться встречей.
Мне отвели
в форштадте
квартиру у одной отставной подпоручицы и к тому же
вдовы.
Ему известно было, что она, переехав, по его просьбе, три недели назад из Павловска, поселилась
в Измайловском полку у одной бывшей своей доброй знакомой, вдовы-учительши, семейной и почтенной дамы, которая отдавала от себя хорошую меблированную
квартиру, чем почти и жила.
Жил он скромно,
в двух комнатах у вдовы-дьяконицы, неподалеку от уездного училища, и платил за свой стол,
квартиру, содержание и прислугу двенадцать рублей серебром
в месяц. Таким образом проживал он с самого поступления
в должность.
Сверстов, начиная с самой первой школьной скамьи, — бедный русак, по натуре своей совершенно непрактический, но бойкий на слова, очень способный к ученью, — по выходе из медицинской академии, как один из лучших казеннокоштных студентов, был назначен флотским врачом
в Ревель, куда приехав, нанял себе маленькую комнату со столом у моложавой вдовы-пасторши Эмилии Клейнберг и предпочел эту
квартиру другим с лукавою целью усовершенствоваться при разговорах с хозяйкою
в немецком языке,
в котором он был отчасти слаб.
Ольга Васильевна Коковкина, у которой жил гимназист Саша Пыльников, была
вдова казначея. Муж оставил ей пенсию и небольшой дом,
в котором ей было так просторно, что она могла отделить еще и две-три комнаты для жильцов. Но она предпочла гимназистов. Повелось так, что к ней всегда помещали самых скромных мальчиков, которые учились исправно и кончали гимназию. На других же ученических
квартирах значительная часть была таких, которые кочуют из одного учебного заведения
в другое, да так и выходят недоучками.
Он был
вдов и детей не имел, но жизнь вел на широкую семейную ногу и платил за
квартиру три тысячи
в год.
Вдова его получала удобную
квартиру и полное содержание, а маленькая Аня со второго же года была совсем взята
в барский дом, и не только жила с княгинею, но даже и спала с нею
в одной комнате.
Персиков вернулся
в кабинет, к диаграммам, но заниматься ему все-таки не пришлось. Телефон выбросил огненный кружочек, и женский голос предложил профессору, если он желает жениться на
вдове интересной и пылкой,
квартиру в семь комнат. Персиков завыл
в трубку...
На одной
квартире с Шушериным,
в особых комнатах, жила Надежда Федоровна,
вдова его приятеля, замечательного московского актера И. И. Калиграфа.
Одна из подобных
квартир,
в одном из недалеких от центра кварталов, была нанята на имя
вдовы штабс-ротмистра Сусанны Ивановны Стекльштром.
Теркин сидел у стола за самоваром, вместе с Хрящевым,
в первой, просторной комнате
квартиры, нанятой приказчиком Низовьева, уехавшим рано утром встречать его на ближайшую пароходную пристань. Для всех места хватило. Вдова-чиновница отдавала весь свой домик; сама перебиралась
в кухню.
Здесь были Сурмин, Тони,
вдова Левкоева, соседка по
квартире Ранеевых, сынок ее, только что на днях испеченный корнет, и маленький, худенький студент — юрист Лидин, которого привела с собою Тони. Он хаживал к Крошке Доррит то посоветоваться с ней, то посоветовать ей по какому-нибудь запутанному делу, то позаимствовать у нее «томик» свода законов. Двух братьев Лориных и Даши тут не было, потому что они избегали всякого светского общества. Остальных членов семейства Ранеевы не знали даже
в лицо.
От мысли, что он отравился, его бросило и
в холод и
в жар. Что яд был действительно принят, свидетельствовали, кроме запаха
в комнате, жжение во рту, искры
в глазах, звон колоколов
в голове и колотье
в желудке. Чувствуя приближение смерти и не обманывая себя напрасными надеждами, он пожелал проститься с близкими и отправился
в спальню Дашеньки. (Будучи
вдовым, он у себя
в квартире держал вместо хозяйки свою свояченицу Дашеньку, старую деву.)