Добрая старушка этому верила, да и не мудрено было верить, потому что должник принадлежал к одной из лучших фамилий, имел перед собою блестящую карьеру и получал хорошие доходы с имений и хорошее жалованье по службе. Денежные затруднения, из которых старушка его выручила, были последствием какого-то мимолетного увлечения или неосторожности за картами
в дворянском клубе, что поправить ему было, конечно, очень легко, — «лишь бы только доехать до Петербурга».
Через час времени жандарм воротился и сказал, что граф Апраксин велел отвести комнату. Подождал я часа два, никто не приходил, и опять отправил жандарма. Он пришел с ответом, что полковник Поль, которому генерал приказал отвести мне квартиру,
в дворянском клубе играет в карты и что квартиры до завтра отвести нельзя.
А генерала жалко. Из всех людей, которых я встретил в это время, он положительно самый симпатичнейший человек. В нем как-то все приятно: и его голос, и его манеры, и его тон, в котором не отличишь иронии и шутки от серьезного дела, и его гнев при угрозе господством «безнатурного дурака», и его тихое: «вот и царского слугу изогнули, как в дугу», и даже его не совсем мне понятное намерение идти
в дворянский клуб спать до света.
Неточные совпадения
Прошел мимо плохонького театра, построенного помещиком еще до «эпохи великих реформ», мимо
дворянского собрания, купеческого
клуба, повернул
в широкую улицу
дворянских особняков и нерешительно задержал шаг, приближаясь к двухэтажному каменному дому, с тремя колоннами по фасаду и с вывеской на воротах: «Белошвейная мастерская мадам Ларисы Нольде».
Москва того времени была центром, к которому тяготело все неслужащее поместное русское дворянство. Игроки находили там
клубы, кутилы дневали и ночевали
в трактирах и у цыган, богомольные люди радовались обилию церквей; наконец,
дворянские дочери сыскивали себе женихов. Натурально, что матушка, у которой любимая дочь была на выданье, должна была убедиться, что как-никак, а поездки
в Москву на зимние месяцы не миновать.
В старину Дмитровка носила еще название Клубной улицы — на ней помещались три
клуба: Английский
клуб в доме Муравьева, там же
Дворянский, потом переехавший
в дом Благородного собрания; затем
в дом Муравьева переехал Приказчичий
клуб, а
в дом Мятлева — Купеческий. Барские палаты были заняты купечеством, и барский тон сменился купеческим, как и изысканный французский стол перешел на старинные русские кушанья.
В них так и хлынула Москва, особенно
в мужское и женское «
дворянское» отделение, устроенное с неслыханными до этого
в Москве удобствами: с раздевальной зеркальной залой, с чистыми простынями на мягких диванах, вышколенной прислугой, опытными банщиками и банщицами. Раздевальная зала сделалась
клубом, где встречалось самое разнообразное общество, — каждый находил здесь свой кружок знакомых, и притом буфет со всевозможными напитками, от кваса до шампанского «Моэт» и «Аи».
В клубе дворянском по серенькой и по радужной
в один вечер оставляли, а чином советник, всё равно что военный подполковник, одним только чином ниже полного полковника будут.
Они фрондировали
в дворянских собраниях, фрондировали
в клубах, фрондировали, устраивая
в пику предержащим властям благородные спектакли и пикники.
Кроме того, Голован поставлял также
в клуб отменно крупные яйца от особенно крупных голландских кур, которых водил во множестве, и, наконец, «приготовлял телят», отпаивая их мастерски и всегда ко времени, например к наибольшему съезду дворян или к другим особенным случаям
в дворянском круге.
Второй час ночи. На Рыбной улице повевает только метель, поднявшаяся к полуночи. Ни «Ваньки», ни пешехода.
В будке давно погас огонь. От дома
дворянского клуба, стоящего на площади,
в той же стороне, где и окружной суд, проедут изредка сани, везут кого-нибудь домой после пульки
в винт. Фонари, керосиновые и довольно редкие, мелькают сквозь снежную крупу, густо посыпающую крыши, дорогу, длинные заборы.
Городок и тогда был веселый, чистенький, просторный и с учреждениями — был
в нем театр,
клуб дворянский и большая, довольно нелепая, впрочем, гостиница, которую мы завоевали и взяли
в свое владение почти бульшую половину ее номеров.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то
в клубе, то
в их домах, — все были
в мундирах, кто
в Екатерининских, кто
в Павловских, кто
в новых Александровских, кто
в общем
дворянском, и этот общий характер мундира придавал что-то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам.