Неточные совпадения
Вы слышали от отцов и дедов,
в какой чести у всех была земля наша: и грекам дала знать себя, и с Царьграда брала червонцы, и
города были пышные, и
храмы, и князья, князья русского рода, свои князья, а не католические недоверки.
Клим Самгин подумал: упади она, и погибнут сотни людей из Охотного ряда, из Китай-города, с Ордынки и Арбата, замоскворецкие люди из пьес Островского. Еще большие сотни,
в ужасе пред смертью, изувечат, передавят друг друга. Или какой-нибудь иной ужас взорвет это крепко спрессованное тело, и тогда оно, разрушенное, разрушит все вокруг, все здания,
храмы, стены Кремля.
Он же соорудил обещанный
храм и выстроил
в городе больницу и богадельню.
От нечего делать я развлекал себя мыслью, что увижу наконец, после двухлетних странствий, первый русский, хотя и провинциальный,
город. Но и то не совсем русский, хотя
в нем и русские
храмы, русские домы, русские чиновники и купцы, но зато как голо все! Где это видано на Руси, чтоб не было ни одного садика и палисадника, чтоб зелень, если не яблонь и груш, так хоть берез и акаций, не осеняла домов и заборов? А этот узкоглазый, плосконосый народ разве русский? Когда я ехал по дороге к
городу, мне
— Да вот
в Россию поедем, — говорил я. — Какие
города,
храмы, дворцы! какое войско увидел бы там!
Мы быстро двигались вперед мимо знакомых уже прекрасных бухт, холмов, скал, лесков. Я занялся тем же, чем и
в первый раз, то есть мысленно уставлял все эти пригорки и рощи
храмами, дачами, беседками и статуями, а воды залива — пароходами и чащей мачт; берега населял европейцами: мне уж виделись дорожки парка, скачущие амазонки; а ближе к
городу снились фактории, русская, американская, английская…
Тысячи статуй
в этих
храмах и повсюду
в городе, — статуи, из которых одной было бы довольно, чтобы сделать музей, где стояла бы она, первым музеем целого мира.
Сцена эта может показаться очень натянутой, очень театральной, а между тем через двадцать шесть лег я тронут до слез, вспоминая ее, она была свято искренна, это доказала вся жизнь наша. Но, видно, одинакая судьба поражает все обеты, данные на этом месте; Александр был тоже искренен, положивши первый камень
храма, который, как Иосиф II сказал, и притом ошибочно, при закладке какого-то
города в Новороссии, — сделался последним.
Между тем как
в кибитке моей лошадей переменяли, я захотел посетить высокую гору, близ Бронниц находящуюся, на которой, сказывают,
в древние времена до пришествия, думаю, славян, стоял
храм, славившийся тогда издаваемыми
в оном прорицаниями, для слышания коих многие северные владельцы прихаживали. На том месте, повествуют, где ныне стоит село Бронницы, стоял известный
в северной древней истории
город Холмоград. Ныне же на месте славного древнего капища построена малая церковь.
В городах стоят
храмы, наполненные золотом и серебром, не нужным богу, а на папертях
храмов дрожат нищие, тщетно ожидая, когда им сунут
в руку маленькую медную монету.
В ней прибыла, еще до прихода отца-протопопа, старая девица-помещица, которая, чтоб быть ближе к
храму божию, переселилась из своей усадьбы
в город с двумя толсторожими девками, очень скоро составившими предмет соблазна для молодых и холостых приказных.
В то время издан был список (еще не весьма полный) жертвам Пугачева и его товарищей; помещаем его здесь: [Далее следовало опускаемое
в настоящем издании «Описание, собранное поныне из ведомостей разных
городов, сколько самозванцем и бунтовщиком Емелькою Пугачевым и его злодейскими сообщниками осквернено и разграблено божиих
храмов, также побито дворянства, духовенства, мещанства и прочих званий людей, с показанием, кто именно и
в которых местах».]
Город — празднично ярок и пестр, как богато расшитая риза священника;
в его страстных криках, трепете и стонах богослужебно звучит пение жизни. Каждый
город —
храм, возведенный трудами людей, всякая работа — молитва Будущему.
За кедровые бревна с Ливана, за кипарисные и оливковые доски, за дерево певговое, ситтим и фарсис, за обтесанные и отполированные громадные дорогие камни, за пурпур, багряницу и виссон, шитый золотом, за голубые шерстяные материи, за слоновую кость и красные бараньи кожи, за железо, оникс и множество мрамора, за драгоценные камни, за золотые цепи, венцы, шнурки, щипцы, сетки, лотки, лампады, цветы и светильники, золотые петли к дверям и золотые гвозди, весом
в шестьдесят сиклей каждый, за златокованые чаши и блюда, за резные и мозаичные орнаменты, залитые и иссеченные
в камне изображения львов, херувимов, волов, пальм и ананасов — подарил Соломон Тирскому царю Хираму, соименнику зодчего, двадцать
городов и селений
в земле Галилейской, и Хирам нашел этот подарок ничтожным, — с такой неслыханной роскошью были выстроены
храм Господень и дворец Соломонов и малый дворец
в Милло для жены царя, красавицы Астис, дочери египетского фараона Суссакима.
В приходской церкви Измайловского дома был престол
в честь введения во
храм пресвятые богородицы, и потому вечером под день этого праздника,
в самое время описанного происшествия с Федей, молодежь целого
города была
в этой церкви и, расходясь шумною толпою, толковала о достоинствах известного тенора и случайных неловкостях столь же известного баса.
Если
в городах, едва возникающих,
в сем новом творении Екатерины еще не представлялось глазам ни палат огромных, ни
храмов великолепных, то
в замену сих, иногда обманчивых свидетельств народного богатства, взор Патриота читал на смиренных домиках любезную надпись: «Народное Училище» — и сердце его радовалось.
Город стоит на правом, крутом берегу, а мы стали на левом, на луговом, на отложистом, и объявился пред нами весь чудный пеозаж: древние
храмы, монастыри святые со многими святых мощами; сады густые и дерева таковые, как по старым книгам
в заставках пишутся, то есть островерхие тополи.
В нем говорилось, что чернский, Тульской губ., мещанин Иван Иванов отпускается во все
города Российской империи для сбора, по доверенности причта такой-то церкви, на возобновление сгоревшего
в 1879 году
храма.
Только посмотреть на жизнь, ведомую людьми
в нашем мире, посмотреть на Чикаго, Париж, Лондон, все
города, все заводы, железные дороги, машины, войска, пушки, крепости,
храмы, книгопечатни, музеи, 30-этажные дома и т. п., и задать себе вопрос, что надо сделать прежде всего для того, чтобы люди могли жить хорошо? Ответить можно наверное одно: прежде всего перестать делать всё то лишнее, что теперь делают люди. А это лишнее
в нашем европейском мире — это 0,99 всей деятельности людей.
Ашанин, занятый отчетом, почти не съезжал на берег и только раз был с Лопатиным
в маленьком чистеньком японском городке. Зашел
в несколько
храмов, побывал
в лавках и вместе с Лопатиным не отказал себе
в удовольствии, особенно любимом моряками: прокатился верхом на бойком японском коньке за
город по морскому берегу и полюбовался чудным видом, открывающимся на одном месте острова — видом двух водяных пространств, разделенных узкой береговой полосой Тихого океана и Японского моря.
«Персы» были поставлены на сцену тогда, когда еще живы были
в душах воспоминания о поруганных врагами
храмах, об опустошенных
городах и селах, об изнасилованных женах и дочерях.
В описываемый нами год жителей
в Москве насчитывалось только 30 тысяч человек.
В их числе были старые родовитые бояре; другие же менее знатные родом перенесли свои резиденции
в Александровскую слободу, которая сделалась
городом, украшенным церквями, домами и лавками каменными. Тамошний славный
храм Богоматери сиял снаружи разными цветами, серебром и золотом. На всяком кирпиче был изображен крест.
В полуверсте от
города Монако, на высокой скале, возвышающейся над морем, среди почти тропической растительности,
в роскошном саду стоит величественное здание казино Монте-Карло — этот
храм человеческой алчности к легкой наживе.
Слухи о болезни императора распространились
в городе и произвели всеобщую горесть. Народ толпами стремился
в храмы молиться, но когда узнали, что
в Зимнем дворце было совершено благодарственное молебствие, и что утром было получено из Таганрога от императрицы Елизаветы Алексеевны письмо, то из этого заключили, что император находится вне опасности.
Лиза подошла к окну и увидела толпы мужчин и женщин, вторгающихся
в католический
храм, как широкий поток, который образуется из мелких струй, стекающих
в него изо всех концов
города.
Долго еще говорили они о построении
храма, о прекрасном месте, с которого он будет господствовать над всем
городом, и
в такой беседе подъехали на высоту у Спаса на бору, откуда можно было видеть всю Занеглинную. Здесь взор молодого человека приковался к двум точкам, которые двигались с двух противных берегов Неглинного пруда. Едва успел он различить, что это были два мальчика. Они столкнулись на средине замерзшего пруда и завязали рукопашный бой.
В несколько мгновений на обоих берегах протянулись две линии.
В каждом русском селе, где есть
храм, есть и живое лицо, поставленное
в такие же отношения к своим прихожанам, как упоминаемый мною чухонский пастор, и это лицо несомненно может также успешно влиять на разум и чувство своих прихожан, если захочет раскрыть перед ними весь вред, причиняемый их безрассудством и алчностью их собственным дочерям, отданным
в город.