Неточные совпадения
Начиналось оно всегда просто, и мы не замечали, как, где,
в каком месте Авдиев переходил к пафосу, потрясавшему нас как ряд электрических
ударов, или к комизму, веявшему на класс
вихрем хохота.
Через полчаса Мари с Вихровым отправились
в наемной карете
в оперу. Давали «Норму» [«Норма» — опера итальянского композитора Винченцо Беллини (1802—1835); впервые поставлена
в 1831 году.].
Вихров всегда восхищался этой оперой. Мари тоже. С первого
удара смычка они оба погрузились
в полное упоение.
Однажды ночью
Вихров уже засыпал, как вдруг услыхал легонький
удар в дверь своего номера. Он прислушался;
удар снова повторился.
Вихров — тоже сначала принявшийся смотреть, как могила все более и более углублялась — при первом
ударе заступа у одного из мужиков во что-то твердое, по невольному чувству отвращения, отвернулся и более уж не смотрел, а слышал только, как корявый мужик, усерднее всех работавший и спустившийся
в самую даже могилу, кричал оттуда...
Купцы окружили своего оратора тесным кольцом, маслеными глазами смотрели на него и уже не могли от возбуждения спокойно слушать его речи. Вокруг него стоял гул голосов и, сливаясь с шумом машины, с
ударами колес по воде, образовал
вихрь звуков, заглушая голос старика. И кто-то
в восторге визжал...
Он старался придумать способ к бегству, средство, какое бы оно ни было… самое отчаянное казалось ему лучшим; так прошел час, прошел другой… эти два
удара молотка времени сильно отозвались
в его сердце; каждый свист неугомонного ветра заставлял его вздрогнуть, малейший шорох
в соломе, произведенный торопливостию большой крысы или другого столь же мирного животного, казался ему топотом злодеев… он страдал, жестоко страдал! и то сказать: каждому свой черед; счастие — женщина: коли полюбит вдруг сначала, так разлюбит под конец; Борис Петрович также иногда вспоминал о своей толстой подруге… и волос его вставал дыбом: он понял молчание сына при ее имени, он объяснил себе его трепет…
в его памяти пробегали картины прежнего счастья, не омраченного раскаянием и страхом, они пролетали, как легкое дуновение, как листы, сорванные
вихрем с березы, мелькая мимо нас, обманывают взор золотым и багряным блеском и упадают… очарованы их волшебными красками, увлечены невероятною мечтой, мы поднимаем их, рассматриваем… и не находим ни красок, ни блеска: это простые, гнилые, мертвые листы!..
Вот сейчас… мы уже собирались спать, как вдруг какой-то неосторожный
удар смычка, и Я мгновенно весь наполняюсь
вихрем бурных слез, любви и такой тоски! Необыкновенное становится выразимым, Я широк, как пространство, Я глубок, как вечность, и
в едином дыхании Моем Я вмещаю все! Но какая тоска! Но какая любовь! Мария!
Через два вагона вперед вдруг как будто кто-то крякнул от сильного
удара в спину, и с удалым вскриком
в тьму рванулись буйно-веселящие «Сени». Звуки крутились, свивались с уханьями и присвистами;
в могучих мужских голосах, как быстрая змейка, бился частый, дробный, серебристо-стеклянный звон, — кто-то аккомпанировал на стакане. Притоптывали ноги, и песня бешено-веселым
вихрем неслась навстречу суровому ветру.
Давыдов, пламенный боец,
Он
вихрем в бой кровавый;
Он
в мире сча́стливый певец
Вина, любви и славы.
Кудашев скоком через ров
И лётом на стремнину;
Бросает взглядом Чернышёв
На меч и гром дружину;
Орлов отважностью орёл;
И мчит грозу
ударовСквозь дым и огнь, по грудам тел,
В среду врагов Кайсаров.