Неточные совпадения
Крыша мастерской уже провалилась; торчали
в небо тонкие жерди стропил, курясь дымом, сверкая золотом углей; внутри постройки с воем и треском взрывались зеленые, синие, красные
вихри, пламя снопами выкидывалось на двор, на людей, толпившихся пред огромным костром, кидая
в него снег лопатами.
В огне яростно кипели котлы, густым облаком поднимался пар и дым, странные запахи носились по двору, выжимая слезы из глаз; я выбрался из-под крыльца и попал под ноги бабушке.
Ее толкали
в шею, спину, били по плечам, по голове, все закружилось, завертелось темным
вихрем в криках, вое, свисте, что-то густое, оглушающее лезло
в уши, набивалось
в горло, душило, пол проваливался под ее ногами, колебался, ноги гнулись, тело вздрагивало
в ожогах боли, отяжелело и качалось, бессильное. Но глаза ее не угасали и видели много других глаз — они горели знакомым ей смелым, острым
огнем, — родным ее сердцу
огнем.
Но конца этой торговли Буланин уже не слышит. Перед его глазами быстрым
вихрем проносятся городские улицы, фотограф с козлиной бородкой, Зиночкины гаммы, отражение
огней в узкой, черной, как чернило, речке. Грузов, пожирающий курицу, и, наконец, милое, кроткое родное лицо, тускло освещенное фонарем, качающимся над подъездом… Потом все перемешивается
в его утомленной голове, и его сознание погружается
в глубокий мрак, точно камень, брошенный
в воду.
Не изменит добрый конь:
С ним — и
в воду и
в огонь;
Он, как
вихрь,
в степи широкой,
С ним — всё близко, что далеко.
Не женися, молодец,
Слушайся меня:
На те деньги, молодец,
Ты купи коня!
На миг все заволокло туманом
в глазах Иоле…
В этом тумане он только смутно различил перебитые свои батарейные орудия; трупы погибшей на своем посту орудийной прислуги и две еще целые и невредимые пушки, оставшиеся чудом неиспорченными под
огнем неприятельских орудий. Быстрая мысль
вихрем осенила молодую голову Иоле.
И царь сред трона
В порфире,
в славе предстоит,
Клейноды вкруг,
в них власть и сила
Вдали Европы блещет строй,
Стрел тучи Азия пустила,
Идут американцы
в бой.
Темнят крылами понт грифоны,
Льют
огонь медных жерл драконы,
Полканы
вихрем пыль крутят;
Безмерные поля, долины
Обсели вдруг стада орлины
И все на царский смотрят взгляд.
Залы Дворянского собрания оживились, заискрились
огнями тысячи восковых свечей, бросавших свои желтоватые лучи на свежие лица и свежие туалеты и переливаясь
огнями радуги
в многоцветных бриллиантах московских дам. Все закружилось
в вихре танцев, под звуки бального оркестра. Ярмарка невест, после почти годичного перерыва, снова открылась.
— Видала не раз. На коня ли садится — под ним конь веселится. Скачет ли — что твой
вихрь по вольному полю! — конь
огнем пышет, под собою земли не слышит. По лугу ль едет? — луг зеленеет; через воду? — вода-то лелеет. Не только видала, подивись, свет мой, я была у него
в хороминах.
И сразу
в бешеном
вихре закружилось все, заплясали
огни и мрак, и отовсюду закачались на попадью безглазые призраки. Они качались и слепо лезли на нее, ощупывали ее скрюченными пальцами, рвали одежду, душили за горло, впивались
в волосы и куда-то влекли. А она цеплялась за пол обломанными ногтями и кричала.
А
в наглухо закрытые ставни упорно стучал осенний дождь, и тяжко и глубоко вздыхала ненастная ночь. Отрезанные стенами и ночью от людей и жизни, они точно крутились
в вихре дикого и безысходного сна, и вместе с ними крутились, не умирая, дикие жалобы и проклятия. Само безумие стояло у дверей; его дыханием был жгучий воздух, его глазами — багровый
огонь лампы, задыхавшийся
в глубине черного, закопченного стекла.