Неточные совпадения
Почувствовавши себя на воле, глуповцы с какой-то яростью устремились по той покатости, которая очутилась под их ногами. Сейчас же они вздумали строить башню, с таким расчетом, чтоб
верхний ее конец непременно упирался
в небеса. Но так как архитекторов у них не было, а плотники были неученые и не всегда трезвые, то довели башню до половины и бросили, и только, быть может, благодаря этому обстоятельству избежали смешения языков.
Что происходит
в тех слоях пучины, которые следуют непосредственно за
верхним слоем и далее, до самого дна? пребывают ли они спокойными, или и на них производит свое давление тревога, обнаружившаяся
в верхнем слое? — с полною достоверностью определить это невозможно, так как вообще у нас еще нет привычки приглядываться к тому, что уходит далеко вглубь.
Такова была простота нравов того времени, что мы, свидетели эпохи позднейшей, с трудом можем перенестись даже воображением
в те недавние времена, когда каждый эскадронный командир, не называя себя коммунистом, вменял себе, однако ж, за честь и обязанность быть оным от
верхнего конца до нижнего.
Сатана представлен стоящим на
верхней ступени адского трона с повелительно простертою вперед рукою и с мутным взором, устремленным
в пространство.
Несмотря на то, что снаружи еще доделывали карнизы и
в нижнем этаже красили,
в верхнем уже почти всё было отделано. Пройдя по широкой чугунной лестнице на площадку, они вошли
в первую большую комнату. Стены были оштукатурены под мрамор, огромные цельные окна были уже вставлены, только паркетный пол был еще не кончен, и столяры, строгавшие поднятый квадрат, оставили работу, чтобы, сняв тесемки, придерживавшие их волоса, поздороваться с господами.
Но только что, въехав на широкий, полукруглый двор и слезши с извозчика, он вступил на крыльцо и навстречу ему швейцар
в перевязи беззвучно отворил дверь и поклонился; только что он увидал
в швейцарской калоши и шубы членов, сообразивших, что менее труда снимать калоши внизу, чем вносить их наверх; только что он услыхал таинственный, предшествующий ему звонок и увидал, входя по отлогой ковровой лестнице, статую на площадке и
в верхних дверях третьего состаревшегося знакомого швейцара
в клубной ливрее, неторопливо и не медля отворявшего дверь и оглядывавшего гостя, ― Левина охватило давнишнее впечатление клуба, впечатление отдыха, довольства и приличия.
Степан Аркадьич не мог говорить, так как цирюльник занят был
верхнею губой, и поднял один палец. Матвей
в зеркало кивнул головой.
— Может быть. Едут на обед к товарищу,
в самом веселом расположении духа. И видят, хорошенькая женщина обгоняет их на извозчике, оглядывается и, им по крайней мере кажется, кивает им и смеется. Они, разумеется, зa ней. Скачут во весь дух. К удивлению их, красавица останавливается у подъезда того самого дома, куда они едут. Красавица взбегает на
верхний этаж. Они видят только румяные губки из-под короткого вуаля и прекрасные маленькие ножки.
Она слышала, снимая
верхнее платье
в передней, как лакей, выговаривавший даже р как камер-юнкер, сказал: «от графа княгине» и передал записку.
Стремительность же вперед была такова, что при каждом движении обозначались из-под платья формы колен и
верхней части ноги, и невольно представлялся вопрос о том, где сзади,
в этой подстроенной колеблющейся горе, действительно кончается ее настоящее, маленькое и стройное, столь обнаженное сверху и столь спрятанное сзади и внизу тело.
— Эта княжна Мери прехорошенькая, — сказал я ему. — У нее такие бархатные глаза — именно бархатные: я тебе советую присвоить это выражение, говоря об ее глазах; нижние и
верхние ресницы так длинны, что лучи солнца не отражаются
в ее зрачках. Я люблю эти глаза без блеска: они так мягки, они будто бы тебя гладят… Впрочем, кажется,
в ее лице только и есть хорошего… А что, у нее зубы белы? Это очень важно! жаль, что она не улыбнулась на твою пышную фразу.
У этого помещика была тысяча с лишком душ, и попробовал бы кто найти у кого другого столько хлеба зерном, мукою и просто
в кладях, у кого бы кладовые, амбары и сушилы [Сушилы — «
верхний этаж над амбарами, ледниками и проч., где лежат пух, окорока, рыба высушенная, овчины, кожи разные».
Хотя почтмейстер был очень речист, но и тот, взявши
в руки карты, тот же час выразил на лице своем мыслящую физиономию, покрыл нижнею губою
верхнюю и сохранил такое положение во все время игры.
Он даже утерся платком и, свернувши его
в комок, стал им возить себя по
верхней губе.
[
В рукописи стерто два слова.] мелькали красные крыши господских строений, коньки и гребни сзади скрывшихся изб и
верхняя надстройка господского дома, а над всей этой кучей дерев и крыш старинная церковь возносила свои пять играющих верхушек.
Потом пошли осматривать водяную мельницу, где недоставало порхлицы,
в которую утверждается
верхний камень, быстро вращающийся на веретене, — «порхающий», по чудному выражению русского мужика.
Весь
верхний ящик со всеми перегородками вынимался, и под ним находилось пространство, занятое кипами бумаг
в лист, потом следовал маленький потаенный ящик для денег, выдвигавшийся незаметно сбоку шкатулки.
У иных были лица, точно дурно выпеченный хлеб: щеку раздуло
в одну сторону, подбородок покосило
в другую,
верхнюю губу взнесло пузырем, которая
в прибавку к тому еще и треснула; словом, совсем некрасиво.
Наружный фасад гостиницы отвечал ее внутренности: она была очень длинна,
в два этажа; нижний не был выщекатурен и оставался
в темно-красных кирпичиках, еще более потемневших от лихих погодных перемен и грязноватых уже самих по себе;
верхний был выкрашен вечною желтою краскою; внизу были лавочки с хомутами, веревками и баранками.
Ему на время показалось, как бы он очутился
в какой-то малолетней школе, затем, чтобы сызнова учиться азбуке, как бы за проступок перевели его из
верхнего класса
в нижний.
Это был человек лет семидесяти, высокого роста,
в военном мундире с большими эполетами, из-под воротника которого виден был большой белый крест, и с спокойным открытым выражением лица. Свобода и простота его движений поразили меня. Несмотря на то, что только на затылке его оставался полукруг жидких волос и что положение
верхней губы ясно доказывало недостаток зубов, лицо его было еще замечательной красоты.
Кто проснулся связанный во вражьих руках, кто, и совсем не просыпаясь, сонный перешел
в сырую землю, и сам атаман Хлиб, без шаровар и
верхнего убранства, очутился
в ляшском стану.
Окна нижнего этажа были заключены
в высоко выдавшиеся гранитные карнизы;
верхний этаж состоял весь из небольших арок, образовавших галерею; между ними видны были решетки с гербами.
Тарас поглядел на этого Соломона, какого ещё не было на свете, и получил некоторую надежду. Действительно, вид его мог внушить некоторое доверие:
верхняя губа у него была просто страшилище; толщина ее, без сомнения, увеличилась от посторонних причин.
В бороде у этого Соломона было только пятнадцать волосков, и то на левой стороне. На лице у Соломона было столько знаков побоев, полученных за удальство, что он, без сомнения, давно потерял счет им и привык их считать за родимые пятна.
— Стойте, стойте! Дайте мне разглядеть вас хорошенько, — продолжал он, поворачивая их, — какие же длинные на вас свитки! [
Верхняя одежда у южных россиян. (Прим. Н.
В. Гоголя.)] Экие свитки! Таких свиток еще и на свете не было. А побеги который-нибудь из вас! я посмотрю, не шлепнется ли он на землю, запутавшися
в полы.
И вывели на вал скрученных веревками запорожцев. Впереди их был куренной атаман Хлиб, без шаровар и
верхнего убранства, — так, как схватили его хмельного. И потупил
в землю голову атаман, стыдясь наготы своей перед своими же козаками и того, что попал
в плен, как собака, сонный.
В одну ночь поседела крепкая голова его.
У дверей подземелья, оканчивавшихся кверху острием, стоял гайдук с усами
в три яруса.
Верхний ярус усов шел назад, другой прямо вперед, третий вниз, что делало его очень похожим на кота.
Но всего замечательнее была
в этой картине фигура человека, стоящего на баке [Бак — носовая часть
верхней палубы, носовая над стройка.] спиной к зрителю.
Когда дух исследования заставил Грэя проникнуть
в библиотеку, его поразил пыльный свет, вся сила и особенность которого заключалась
в цветном узоре
верхней части оконных стекол.
То, собственно, обстоятельство, что он ни разу не открыл кошелька и не знал даже, сколько именно
в нем лежит денег, показалось невероятным (
в кошельке оказалось триста семнадцать рублей серебром и три двугривенных; от долгого лежанья под камнем некоторые
верхние, самые крупные, бумажки чрезвычайно попортились).
Остались: один хмельной, но немного, сидевший за пивом, с виду мещанин; товарищ его, толстый, огромный,
в сибирке [Сибирка —
верхняя одежда
в виде короткого сарафана
в талию со сборками и стоячим воротником.] и с седою бородой, очень захмелевший, задремавший на лавке, и изредка, вдруг, как бы спросонья, начинавший прищелкивать пальцами, расставив руки врозь, и подпрыгивать
верхнею частию корпуса, не вставая с лавки, причем подпевал какую-то ерунду, силясь припомнить стихи, вроде...
— Вы сумасшедший, — выговорил почему-то Заметов тоже чуть не шепотом и почему-то отодвинулся вдруг от Раскольникова. У того засверкали глаза; он ужасно побледнел;
верхняя губа его дрогнула и запрыгала. Он склонился к Заметову как можно ближе и стал шевелить губами, ничего не произнося; так длилось с полминуты; он знал, что делал, но не мог сдержать себя. Страшное слово, как тогдашний запор
в дверях, так и прыгало на его губах: вот-вот сорвется; вот-вот только спустить его, вот-вот только выговорить!
А как дело ведет? — берет десяти-двадцатирублевые вещи, набивает ими карман, роется
в бабьей укладке,
в тряпье, — а
в комоде,
в верхнем ящике,
в шкатулке, одних чистых денег на полторы тысячи нашли, кроме билетов!
И вижу я, эдак часу
в шестом, Сонечка встала, надела платочек, надела бурнусик [Бурнус —
верхняя одежда
в виде накидки.] и с квартиры отправилась, а
в девятом часу и назад обратно пришла.
Вода прибывает, — подумал он, — к утру хлынет, там, где пониже место, на улицы, зальет подвалы и погреба, всплывут подвальные крысы, и среди дождя и ветра люди начнут, ругаясь, мокрые, перетаскивать свой сор
в верхние этажи…
— Боже мой! У него вся грудь раздавлена! Крови-то, крови! — проговорила она
в отчаянии. — Надо снять с него все
верхнее платье! Повернись немного, Семен Захарович, если можешь, — крикнула она ему.
Раскольников любопытно поглядел на говорившую. Это была рябая девка, лет тридцати, вся
в синяках, с припухшею
верхнею губой. Говорила и осуждала она спокойно и серьезно.
Этот Тимофеич, потертый и проворный старичок, с выцветшими желтыми волосами, выветренным, красным лицом и крошечными слезинками
в съеженных глазах, неожиданно предстал перед Базаровым
в своей коротенькой чуйке [Чуйка —
верхняя одежда, длинный суконный кафтан.] из толстого серо-синеватого сукна, подпоясанный ременным обрывочком и
в дегтярных сапогах.
— Как это ты спрашиваешь? С княгинею Р… Особенно
в верхней части лица. C’est de la même famille. [
В том же роде (фр.).]
Действительно, по саду, шагая через клумбы, шел Базаров. Его полотняное пальто и панталоны были запачканы
в грязи; цепкое болотное растение обвивало тулью [Тулья —
верхняя часть шляпы.] его старой круглой шляпы;
в правой руке он держал небольшой мешок;
в мешке шевелилось что-то живое. Он быстро приблизился к террасе и, качнув головою, промолвил...
Он перевелся из другого города
в пятый класс; уже третий год, восхищая учителей успехами
в науках, смущал и раздражал их своим поведением. Среднего роста, стройный, сильный, он ходил легкой, скользящей походкой, точно артист цирка. Лицо у него было не русское, горбоносое, резко очерченное, но его смягчали карие, женски ласковые глаза и невеселая улыбка красивых, ярких губ;
верхняя уже поросла темным пухом.
— Не топай, — попросила Дуняша
в коридоре. — Они, конечно, повезли меня ужинать, это уж — всегда! Очень любезные, ну и вообще… А все-таки — сволочь, — сказала она, вздохнув, входя
в свою комнату и сбрасывая с себя
верхнее платье. — Я ведь чувствую: для них певица, сестра милосердия, горничная — все равно прислуга.
Белый пепел падал на лицо и быстро таял, освежая кожу, Клим сердито сдувал капельки воды с
верхней губы и носа, ощущая, что несет
в себе угнетающую тяжесть, жуткое сновидение, которое не забудется никогда.
Черное сукно сюртука и белый, высокий, накрахмаленный воротник очень невыгодно для Краснова подчеркивали серый тон кожи его щек, волосы на щеках лежали гладко, бессильно, концами вниз, так же и на
верхней губе, на подбородке они соединялись
в небольшой клин, и это придавало лицу странный вид: как будто все оно стекало вниз.
Ехать пришлось недолго; за городом, на огородах, Захарий повернул на узкую дорожку среди заборов и плетней, к двухэтажному деревянному дому; окна нижнего этажа были частью заложены кирпичом, частью забиты досками,
в окнах
верхнего не осталось ни одного целого стекла, над воротами дугой изгибалась ржавая вывеска, но еще хорошо сохранились слова: «Завод искусственных минеральных вод».
В глубине двора возвышалось длинное, ушедшее
в землю кирпичное здание, оно было или хотело быть двухэтажным, но две трети второго этажа сломаны или не достроены. Двери, широкие, точно ворота, придавали нижнему этажу сходство с конюшней;
в остатке
верхнего тускло светились два окна, а под ними,
в нижнем, квадратное окно пылало так ярко, как будто за стеклом его горел костер.
Холеное, голое лицо это, покрытое туго натянутой, лоснящейся, лайковой кожей, голубоватой на месте бороды, наполненное розовой кровью, с маленьким пухлым ртом, с
верхней губой, капризно вздернутой к маленькому, мягкому носу, ласковые, синеватые глазки и седые, курчавые волосы да и весь облик этого человека вызывал совершенно определенное впечатление — это старая женщина
в костюме мужчины.
На пороге одной из комнаток игрушечного дома он остановился с невольной улыбкой: у стены на диване лежал Макаров, прикрытый до груди одеялом, расстегнутый ворот рубахи обнажал его забинтованное плечо; за маленьким, круглым столиком сидела Лидия; на столе стояло блюдо, полное яблок; косой луч солнца, проникая сквозь
верхние стекла окон, освещал алые плоды, затылок Лидии и половину горбоносого лица Макарова.
В комнате было душисто и очень жарко, как показалось Климу. Больной и девушка ели яблоки.
В помещение под вывеской «Магазин мод» входят, осторожно и молча, разнообразно одетые, но одинаково смирные люди, снимают
верхнюю одежду, складывая ее на прилавки, засовывая на пустые полки; затем они, «гуськом» идя друг за другом, спускаются по четырем ступенькам
в большую, узкую и длинную комнату, с двумя окнами
в ее задней стене, с голыми стенами, с печью и плитой
в углу, у входа: очевидно — это была мастерская.
И с этого момента уже не помнил ничего. Проснулся он
в комнате, которую не узнал, но большая фотография дяди Хрисанфа подсказала ему, где он. Сквозь занавески окна
в сумрак проникали солнечные лучи необыкновенного цвета,
верхние стекла показывали кусок неба, это заставило Самгина вспомнить комнатенку
в жандармском управлении.