Неточные совпадения
— Вы мне не сказали, когда развод. Положим, я забросила свой
чепец через мельницу, но другие поднятые воротники будут вас бить холодом, пока вы не женитесь. И это так просто теперь. Ça se fait. [Это обычно.] Так вы
в пятницу едете? Жалко, что мы
больше не увидимся.
Было утро; у моей кроватки стояла бабушка,
в ее
большим белом
чепце с рюшевыми мармотками, и держала
в руке новенький серебряный рубль, составлявший обыкновенный рождественский подарок, который она мне дарила.
Няня не обманула: ночь пролетела как краткое мгновение, которого я и не заметил, и бабушка уже стояла над моею кроваткою
в своем
большом чепце с рюшевыми мармотками и держала
в своих белых руках новенькую, чистую серебряную монету, отбитую
в самом полном и превосходном калибре.
Алина пошла переодеваться, сказав, что сейчас пришлет «отрезвляющую штучку», явилась высокая горничная
в накрахмаленном
чепце и переднике, принесла Самгину
большой бокал какого-то шипящего напитка, он выпил и почувствовал себя совсем хорошо, когда возвратилась Алина
в белом платье, подпоясанном голубым шарфом с концами до пола.
Обе они одеты каждая сообразно достоинству своего сана и должностей. У хозяйки завелся
большой шкаф с рядом шелковых платьев, мантилий и салопов;
чепцы заказывались на той стороне, чуть ли не на Литейной, башмаки не с Апраксина, а из Гостиного двора, а шляпка — представьте, из Морской! И Анисья, когда отстряпает, а особенно
в воскресенье, надевает шерстяное платье.
Они были две высокие, седые, чинные старушки, ходившие дома
в тяжелых шелковых темных платьях,
больших чепцах, на руках со многими перстнями.
Но цветы стояли
в тяжелых старинных вазах, точно надгробных урнах, горка массивного старого серебра придавала еще
больше античности комнате. Да и тетки не могли видеть беспорядка: чуть цветы раскинутся
в вазе прихотливо, входила Анна Васильевна, звонила девушку
в чепце и приказывала собрать их
в симметрию.
В это время дверь одного из шалашей отворилась, и старушка
в белом
чепце, опрятно и чопорно одетая, показалась у порога. «Полно тебе, Степка, — сказала она сердито, — барин почивает, а ты знай горланишь; нет у вас ни совести, ни жалости». — «Виноват, Егоровна, — отвечал Степка, — ладно,
больше не буду, пусть он себе, наш батюшка, почивает да выздоравливает». Старушка ушла, а Степка стал расхаживать по валу.
Она была
в черном шерстяном платье, с черным
большим платком на шее,
в белом чистом
чепце с черными лентами.
— Какое слово, какое? — с живостью подхватила старушка. — Что ты хочешь сказать? Это ужасно, — заговорила она, вдруг сбросив
чепец и присевши на Лизиной кроватке, — это сверх сил моих: четвертый день сегодня, как я словно
в котле киплю; я не могу
больше притворяться, что ничего не замечаю, не могу видеть, как ты бледнеешь, сохнешь, плачешь, не могу, не могу.
Розанов возвратился домой от Вязмитиновых весьма поздно. Проходя через свою гостиную, он едва не упал, наткнувшись на
большой узел, и
в то же время увидал, что с стоящего здесь мягкого дивана поднялась и села женская фигура
в спальном
чепце и белой кофте.
Она была одета
в темно-коричневый ватошник, ловко подпоясанный лакированным поясом и застегнутый спереди
большими бархатными пуговицами, нашитыми от самого воротника до самого подола; на плечах у нее был
большой серый платок из козьего пуха, а на голове беленький фламандский чепчик, красиво обрамлявший своими оборками ее прелестное, разгоревшееся на морозе личико и завязанный у подбородка двумя широкими белыми лопастями. Густая черная коса
в нескольких местах выглядывала из-под этого
чепца буйными кольцами.
Слева стоит законная супруга предводителя, приобретенная посредством ночного похищения, Ольга Сергеевна,
в белом
чепце очень старого и очень своеобычного фасона,
в марселиновом темненьком платье без кринолина и
в большом красном французском платке,
в который она беспрестанно самым тщательным образом закутывала с головы до ног свою сухощавую фигурку.
И с неописанным выражением твердости духа Мими приказала всем посторониться,
большими, решительными шагами подошла к рассыпанной дроби и, презирая опасность, могущую произойти от неожиданного взрыва, начала топтать ее ногами. Когда, по ее мнению, опасность уже миновалась, она позвала Михея и приказала ему выбросить весь этот порох куда-нибудь подальше или, всего лучше,
в воду и, гордо встряхивая
чепцом, направилась к гостиной. «Очень хорошо за ними смотрят, нечего сказать», — проворчала она.
Ей можно бы было дать
больше, судя по буклям полуседых волос, откровенно выставленных из-под
чепца, но по свежему, чрезвычайно нежному, почти без морщин лицу,
в особенности же по живому, веселому блеску
больших глаз ей казалось гораздо меньше.
Опять ругательство, и опять ленты немецкого
чепца возмущаются. Ваську бесит то, что немка продолжает сидеть, не то что русская барыня, которая сейчас бы убежала и даже дверь за собой затворила бы на крючок. Ваське остается только выдерживать характер, и он начинает ругаться залпами, не обращаясь ни к кому, а так,
в пространство, как лает пес. Крахмальный чепчик
в такт этих залпов вздрагивает, как осиновый лист, и Ваську это еще
больше злит.
— Чтò завтракать будете, ваше сиятельство? — сказала вошедшая
в это время высокая, худая, сморщенная старуха,
в чепце,
большом платке и ситцевом платье.
В подкрепление этой просьбы княгиня пожала Функендорфу руку, и они расстались; а чуть только карета графа отъехала от подъезда, бабушка сейчас же позвала к себе Ольгу Федотовну и послала ее к модистке, чтобы та принесла ей «коробук самых солидных
чепцов». Выбрав себе из них самый
большой, с крахмальным бантом на темени, княгиня сейчас же надела на себя этот старушечий
чепец и, осмотревшись пред зеркалом, велела, чтоб ей таких еще две дюжины нашили.
Княгиня его приветливо встретила, но все
в своем
большом чепце, и повела его
в маленькую гостиную, куда почти никто никогда не ходил, — здесь затворились, сели и начали говорить.
Ольга Федотовна не отстала от своей княгини и на другое же утро явилась ей
в чепчике с такими длинными оборками, что выглядывала из них как часовая кукушка из рамки. Однако и
в старушечьем
чепце и
в темных капотах княгиня еще долго не старелась, а, по словам Ольги Федотовны, «
больше походила как бы
в костюме на бал собиралась». Так она была моложава и так прочна была ее красота.
Елена, выйдя от полковника со двора, чувствовала, что у ней колени подгибаются от усталости; но третий адрес, данный ей из конторы, был
в таком близком соседстве от дома полковника, что Елена решилась и туда зайти: оказалось, что это был маленький частный пансион, нуждающийся
в учительнице музыки. Содержательница его, сморщенная старушонка
в грязном
чепце и грязно нюхающая табак, приняла Елену довольно сурово и объявила ей, что она ей
больше десяти рублей серебром
в месяц не может положить.
К окну с волненьем Сашка подбежал:
Разгонных тройка у крыльца
большого.
Вот сел ямщик и вожжи подобрал;
Вот чей-то голос: «Что же, всё готово?»
— «Готово». — Вот садится… Он узнал:
Она!..
В чепце, платком окутав шею,
С обычною улыбкою своею,
Ему кивнула тихо головой
И спряталась
в кибитку. Бич лихой
Взвился. «Пошел!»… Колесы застучали…
И
в миг… Но что нам до чужой печали?
Катерина Астафьевна и генеральша приняли эти вести с
большим сомнением: первая, толкнув на себе
чепец и почесав
в седых волосах вязальным прутком, сказала, что «это ничего более, как кот посхимился», а вторая только качнула головой и улыбнулась.
Пенькновский обещал мне быть скромным насчет Венгрии и прекрасно исполнил свое обещание, но зато во всем другом обличил перед maman такую игривую развязность, какой я от него никак не ожидал: он пустился
в рассказы о нашем прошлом и представлял ей не только корпусное начальство, но и директоршу и офицерских жен; делая при этом для
большей наглядности выходы из открытых дверей маминой спальни, он вдруг появился оттуда
в матушкином спальном
чепце и ночном пеньюаре.
Я, разумеется, изъявил радостное согласие править эту почтовую службу — и мы, завершив
большую прогулку, возвратились домой, где нас ждал
в средней комнате накрытый на два прибора стол. Обед состоял из двух скромных, но вкусных блюд, и яблока вместо десерта. За столом нам служила та же Бригита, то есть та же женщина
в темном платье и белом
чепце, которая принесла самовар
в минуту моего приезда и которая была нашей кухаркой и горничной.
На взгляд обманчив вид мужчин;
Кажись, и сан, и классный чин…
Кто
в шляпах круглых, кто с углами,
Кто
в грозных шлемах,
в картузах;
Всмотритесь
в них ума очами —
Большая часть из них
в чепцах.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей
больше, чем когда-нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее
в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела
в кофточке и
чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанною косой,
в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что-то приговаривая.