Неточные совпадения
С Саброски был полный,
высокий ондер-баниос, но с таким неяпонским лицом, что хоть сейчас в надворные советники, лишь только юбку долой, а юбка штофная, голубая: славно бы кресло обить! Когда я стал заводить
ящик с
Мысль этого момента напоминала свистнувший мимо уха камень: так все стало мне ясно, без точек и запятых. Я успел кинуться к памятнику и, разбросав цветы, взобраться по выступам цоколя на высоту, где моя голова была
выше колен «Бегущей». Внизу сбилась дико загремевшая толпа, я увидел направленные на меня револьверы и пустоту огромного
ящика, верх которого приходился теперь на уровне моих глаз.
Илья прошёл в ту комнату, где когда-то жил с дядей, и пристально осмотрел её: в ней только обои почернели да вместо двух кроватей стояла одна и над ней висела полка с книгами. На том месте, где спал Илья, помещался какой-то
высокий неуклюжий
ящик.
Переночевал я на
ящике из-под вина в одной из подвальных комнат театра, а утром, в восемь часов, пришел ко мне чистенький и свежий Вася Григорьев. Одет я был прилично, в
высоких козловых сапогах с модными тогда медными подковами и лаковыми отворотами, новый пиджак, летнее пальто, только рубаха — синяя косоворотка.
Широкоплечий вахмистр принял лошадь Зарецкого, который, пройдя шагов сто вперед, подошел к батарее. Канонеры, раздувая свои фитили, стояли в готовности подле пушек, а командующий орудиями артиллерийской поручик и человека три пехотных офицеров толпились вокруг зарядного
ящика, из которого
высокий фейерверкер вынимал манерку с водкою, сыр и несколько хлебов.
— Оттого, что это серьезная вещь. Это дело жизни, Андрей. Ты думаешь, что только люди
высокого роста, с прямою спиною и прямою грудью, могут задумывать серьезные вещи? О вы, чванные дылды! Верь мне, — продолжал он с напускной важностью, — что между этими горбами могут жить великие чувства, а в этом длинном
ящике (он стукнул себя по темени) рождаются великие мысли.
Через несколько дней мы пришли в Александрию, где собралось очень много войск. Еще сходя с
высокой горы, мы видели огромное пространство, пестревшее белыми палатками, черными фигурами людей, длинными коновязями и блестевшими кое-где рядами медных пушек и зеленых лафетов и
ящиков. По улице города ходили целые толпы офицеров и солдат.
Через несколько минут Изумруда, уже распряженного, приводят опять к трибуне.
Высокий человек в длинном пальто и новой блестящей шляпе, которого Изумруд часто видит у себя в конюшне, треплет его по шее и сует ему на ладони в рот кусок сахару. Англичанин стоит тут же, в толпе, и улыбается, морщась и скаля длинные зубы. С Изумруда снимают попону и устанавливают его перед
ящиком на трех ногах, покрытым черной материей, под которую прячется и что-то там делает господин в сером.
А то, что было прежде студентом, уже лежит в холодном подвале анатомического театра, на цинковом
ящике, на льду, — лежит, освещенное газовым рожком, обнаженное, желтое, отвратительное. На правой голой ноге
выше щиколотки толстыми чернильными цифрами у него написано: 14. Это его номер в анатомическом театре.
Власич, без шляпы, в ситцевой рубахе и
высоких сапогах, согнувшись под дождем, шел от угла дома к крыльцу; за ним работник нес молоток и
ящик с гвоздями. Должно быть, починяли ставню, которая хлопала от ветра. Увидев Петра Михайлыча, Власич остановился.
Из чащи потянуло вечернею свежестью. Носы дам посинели, и зябкий граф стал потирать руки. Как нельзя более кстати запахло самоварной гарью и зазвякала чайная посуда. Одноглазый Кузьма, пыхтя и путаясь в
высокой траве, притащил
ящик с коньяком. Мы принялись греться.
Милица молча пожала плечами. Её глаза беспокойно оглядывали внутренность избушки. Разумеется, здесь хозяйничал неприятель: об этом ясно свидетельствовали выдвинутые, пустые
ящики комода и взломанный сундук, зиявший своей опустошенной, как и комод, внутренностью и опрокинутые кринки из-под молока, валявшиеся на полу, посреди горницы. Каким-то чудом только не было унесено тряпье с
высоких нар, находившихся под потолком, или, вернее, под тем местом, где должен был быть потолок, теперь отсутствующий.
Они вошли в комнату Любови Алексеевны. Женщины подошли к комодам и стали выдвигать
ящики.
Высокий с револьвером стоял среди комнаты. Другой мужчина, по виду рабочий, нерешительно толокся на месте.
Это была маленькая и бестолковая записочка, найденная Таисией в комоде матери, в том как раз
ящике, где так долго покоились неприкосновенные тридцать серебреников; перед тем, как упасть в обморок, Таисия записочку сожгла на спичке, и содержание ее осталось в памяти смутно, как нечто в
высокой степени обрывочное и безалаберное.
Я никогда прежде не видал, чтобы так делалось в саду, и мне были неприятны эти
высокие, сразу непонятные, словно пустые, деревянные
ящики; некоторые из них смутно напоминали большие гробы, ставшие на ноги перед началом какой-то дикой процессии.