Неточные совпадения
В
высокой густой
ржи виднелись кой-где на выжатой полосе согнутая спина жницы, взмах колосьев, когда она перекладывала их между пальцев, женщина в тени, нагнувшаяся над люлькой, и разбросанные снопы по усеянному васильками жнивью.
Он начал с большим вниманием глядеть на нее в церкви, старался заговаривать с нею. Сначала она его дичилась и однажды, перед вечером, встретив его на узкой тропинке, проложенной пешеходами через ржаное поле, зашла в
высокую, густую
рожь, поросшую полынью и васильками, чтобы только не попасться ему на глаза. Он увидал ее головку сквозь золотую сетку колосьев, откуда она высматривала, как зверок, и ласково крикнул ей...
По Лене живут все русские поселенцы и, кроме того, много якутов: оттого все русские и здесь говорят по-якутски, даже между собою. Все их сношения ограничиваются якутами да редкими проезжими. Летом они занимаются хлебопашеством, сеют
рожь и ячмень, больше для своего употребления, потому что сбывать некуда. Те, которые живут
выше по Лене, могут сплавлять свои избытки по реке на золотые прииски, находящиеся между городами Киренском и Олекмой.
— Вижу я, будто стою я в поле, а кругом
рожь, такая
высокая, спелая, как золотая!..
Обыкновенно они бывают защищены от холодных ветров, и в то время как на соседних горах и трясинах растительность поражает своею скудостью и мало отличается от полярной, здесь, в еланях, мы встречаем роскошные рощи и траву раза в два
выше человеческого роста; в летние, не пасмурные дни земля здесь, как говорится, парит, во влажном воздухе становится душно, как в бане, и согретая почва гонит все злаки в солому, так что в один месяц, например,
рожь достигает почти сажени вышины.
Вот тут, под окном, коренастый лопух лезет из густой травы, над ним вытягивает зоря свой сочный стебель, богородицыны слезки еще
выше выкидывают свои розовые кудри; а там, дальше, в полях, лоснится
рожь, и овес уже пошел в трубочку, и ширится во всю ширину свою каждый лист на каждом дереве, каждая травка на своем стебле.
Верст за восемь до села пошли парашинские поля, покрытые спелою,
высокою и густою
рожью, которую уже начали жать.
— Князь!.. — воскликнул старик со слезами на глазах. — Так я его понимаю: зеленеет теперь поле
рожью, стеблями она, матушка,
высокая, колосом тучная, васильки цветут, ветерок ими играет, запах от них разносит, сердце мужичка радуется; но пробежал конь степной, все это стоптал да смял, волок волоком сделал: то и князь в нашем деле, — так я его понимаю.
Раскатится густая диаконская октава и рассыплется горошком где-то совсем близко, смешавшись с шелестом
ржи, между тем как
высокая фистула дьячка беспокойно летает над березами и будто мечется, и кого-то ищет, и зовет кого-то напрасно.
Кругом, по
высокой, зыбкой
ржи, переливаясь то серебристо-зеленой, то красноватой рябью, с мягким шелестом бежали длинные волны; в вышине звенели жаворонки.
Тут стояли мужики с возами, мельники из соседних деревень с мукою и
рожью, высовывались кое-где даже бабы; виден был и купчик с своею бородкою и коновал с своими блестящими на ременном поясе доспехами, но более всех бросался в глаза долговязый рыжий пономарь с его широкою шапкою, забрызганною восковыми крапинами, который, взгромоздившись, бог весть для чего, на
высокий воз свой, выглядывал оттуда настоящею каланчою.
«Ой, полна, полна коробушка,
Есть и ситцы и парча.
Пожалей, моя зазнобушка,
Молодецкого плеча!
Выди, выди в
рожь высокую!
Там до ночки погожу,
А завижу черноокую —
Все товары разложу.
Цены сам платил не малые,
Не торгуйся, не скупись:
Подставляй-ка губы алые,
Ближе к милому садись...
Вот и пала ночь туманная,
Ждет удалый молодец.
Чу, идет! — пришла желанная,
Продает товар купец.
Катя бережно торгуется,
Всё боится передать.
Парень с девицей целуется,
Просит цену набавлять.
Знает только ночь глубокая,
Как поладили они.
Распрямись ты,
рожь высокая,
Тайну свято сохрани!
Часто в ночку одинокую
Девка часу не спала,
А как жала
рожь высокую,
Слезы в три ручья лила!
Гнали стадо. Разноголосое мычание коров, сглаженное далью, красиво и мягко сливалось с
высокими голосами женщин и детей. Звучали бубенчики, растерянно блеяли овцы, на реке плескала вода, кто-то, купаясь,
ржал жеребцом.
Вольный ход, куда хочешь, и полная свобода настали для недавней заточенницы. Но, кроме часовни и келий игуменьи, никуда не ходит она. Мерзок и скверен стал ей прекрасный Божий мир. Только в тесной келье, пропитанной удушливым запахом воска, ладана и деревянного масла, стало привольно дышать ей… Где-то вы, кустики ракитовые, где ты,
рожь высокая, зыбучая?.. Греховно, все греховно в глазах молодой белицы…
Заперли рабу Божию в тесную келийку. Окроме матери Платониды да кривой старой ее послушницы Фотиньи, никого не видит, никого не слышит заточенница… Горе горемычное, сиденье темничное!.. Где-то вы, дубравушки зеленые, где-то вы, ракитовые кустики, где ты, рожь-матушка зрелая —
высокая, овсы, ячмени усатые, что крыли добра молодца с красной девицей?.. Келья
высокая, окна-то узкие с железными перекладами: ни выпрыгнуть, ни вылезти… Нельзя подать весточку другу милому…
Когда она выехала из поляны, она увидела в двух-трех шагах от деревьев, окружавших поляну, всадника, который садился на лошадь. Лошадь этого всадника, завидев графиню, весело
заржала. Всадник был мужчина лет сорока пяти,
высокий, тощий, бледный, с тщедушной бородкой. Севши на лошадь, он погнался за графиней.
Путь наш лежал по узкой, но прямой, как линейка, проселочной дороге, которая, как большая змея, пряталась в
высокой густой
ржи.
Над
рожью серели соломенные крыши деревни. Лизар встрепенулся и сильнее задергал вожжами. Мы въехали в узкую, уже потемневшую улицу, заросшую ветлами. Избы, как вообще в этих краях, были очень
высокие, с окнами венцов на пятнадцать — двадцать от земли.
Положение большинства дворов при поверхностном наблюдении представляется таким, что неурожай
ржи выкупается урожаем овса, стоящим в
высокой цене, и хорошим урожаем картофеля.