Неточные совпадения
Осип (
выходит и говорит за сценой).Эй, послушай, брат! Отнесешь письмо на
почту, и скажи почтмейстеру, чтоб он принял без денег; да скажи, чтоб сейчас привели к барину самую лучшую тройку, курьерскую; а прогону, скажи, барин не плотит: прогон, мол, скажи, казенный. Да чтоб все живее, а не то, мол, барин сердится. Стой, еще письмо не готово.
Вышел бригадир из брички и стал спорить, что даров мало,"да и дары те не настоящие, а лежалые"и служат к умалению его
чести.
Выгонные земли Византии и Глупова были до такой степени смежны, что византийские стада
почти постоянно смешивались с глуповскими, и из этого
выходили беспрестанные пререкания.
Мне неоднократно случалось в сем триумфальном виде
выходить к обывательским толпам, и когда я звучным и приятным голосом восклицал:"Здорово, ребята!" — то, ручаюсь
честью, не много нашлось бы таких, кои не согласились бы, по первому моему приветливому знаку, броситься в воду и утопиться, лишь бы снискать благосклонное мое одобрение.
В Левинском, давно пустынном доме теперь было так много народа, что
почти все комнаты были заняты, и
почти каждый день старой княгине приходилось, садясь зa стол, пересчитывать всех и отсаживать тринадцатого внука или внучку за особенный столик. И для Кити, старательно занимавшейся хозяйством, было не мало хлопот о приобретении кур, индюшек, уток, которых при летних аппетитах гостей и детей
выходило очень много.
— Так как все пальцы
вышли, он их все разогнул и продолжал: — Это взгляд теоретический, но я полагаю, что вы сделали мне
честь обратиться ко мне для того, чтоб узнать практическое приложение.
Дамы раскрыли зонтики и
вышли на боковую дорожку. Пройдя несколько поворотов и
выйдя из калитки, Дарья Александровна увидала пред собой на высоком месте большое, красное, затейливой формы, уже
почти оконченное строение. Еще не окрашенная железная крыша ослепительно блестела на ярком солнце. Подле оконченного строения выкладывалось другое, окруженное лесами, и рабочие в фартуках на подмостках клали кирпичи и заливали из шаек кладку и равняли правилами.
Но ему во всё это время было неловко и досадно, он сам не знал отчего: оттого ли, что ничего не
выходило из каламбура: «было дело до Жида, и я дожида-лся», или от чего-нибудь другого. Когда же наконец Болгаринов с чрезвычайною учтивостью принял его, очевидно торжествуя его унижением, и
почти отказал ему, Степан Аркадьич поторопился как можно скорее забыть это. И, теперь только вспомнив, покраснел.
И из этого мглистого, кое-как набросанного поля
выходили ясно и оконченно только одни тонкие черты увлекательной блондинки: ее овально-круглившееся личико, ее тоненький, тоненький стан, какой бывает у институтки в первые месяцы после выпуска, ее белое,
почти простое платьице, легко и ловко обхватившее во всех местах молоденькие стройные члены, которые означались в каких-то чистых линиях.
Сидят они на том же месте, одинаково держат голову, их
почти готов принять за мебель и думаешь, что отроду еще не
выходило слово из таких уст; а где-нибудь в девичьей или в кладовой окажется просто: ого-го!
Да не покажется читателю странным, что обе дамы были не согласны между собою в том, что видели
почти в одно и то же время. Есть, точно, на свете много таких вещей, которые имеют уже такое свойство: если на них взглянет одна дама, они
выйдут совершенно белые, а взглянет другая,
выйдут красные, красные, как брусника.
Поздно уже,
почти в сумерки, возвратился он к себе в гостиницу, из которой было
вышел в таком хорошем расположении духа, и от скуки велел подать себе чаю.
А счастье было так возможно,
Так близко!.. Но судьба моя
Уж решена. Неосторожно,
Быть может, поступила я:
Меня с слезами заклинаний
Молила мать; для бедной Тани
Все были жребии равны…
Я
вышла замуж. Вы должны,
Я вас прошу, меня оставить;
Я знаю: в вашем сердце есть
И гордость, и прямая
честь.
Я вас люблю (к чему лукавить?),
Но я другому отдана;
Я буду век ему верна».
Стараясь быть незамеченным, я шмыгнул в дверь залы и
почел нужным прохаживаться взад и вперед, притворившись, что нахожусь в задумчивости и совсем не знаю о том, что приехали гости. Когда гости
вышли на половину залы, я как будто опомнился, расшаркался и объявил им, что бабушка в гостиной. Г-жа Валахина, лицо которой мне очень понравилось, в особенности потому, что я нашел в нем большое сходство с лицом ее дочери Сонечки, благосклонно кивнула мне головой.
Сердце у него было довольно мягкое, но речь весьма самоуверенная, а иной раз чрезвычайно даже заносчивая, — что, в сравнении с фигуркой его,
почти всегда
выходило смешно.
Окончательным своим решением он продолжал всего менее верить, и когда пробил час, все
вышло совсем не так, а как-то нечаянно, даже
почти неожиданно.
— Вот сычиха-то! — зашептала тотчас же опять Катерина Ивановна Раскольникову,
почти развеселившись, — хотела сказать: носил руки в карманах, а
вышло, что он по карманам лазил, кхи-кхи!
Он торопился; но, уже
выходя и уже
почти затворив за собою дверь, вдруг отворил ее снова и сказал, глядя куда-то в сторону...
— Что ты! Ты куда? Оставайся, оставайся! Я один, — вскричал он в малодушной досаде и,
почти озлобившись, пошел к дверям. — И к чему тут целая свита! — бормотал он,
выходя.
Обед, хотя наскоро сготовленный,
вышел очень хороший, даже обильный; только вино немного, как говорится, подгуляло:
почти черный херес, купленный Тимофеичем в городе у знакомого купца, отзывался не то медью, не то канифолью; и мухи тоже мешали.
В 55-м году он повез сына в университет; прожил с ним три зимы в Петербурге,
почти никуда не
выходя и стараясь заводить знакомства с молодыми товарищами Аркадия.
Когда это с ней случалось, она нескоро
выходила наружу; самое ее лицо принимало тогда выражение упрямое,
почти тупое.
Четко отбивая шаг, из ресторана, точно из кулисы на сцену,
вышел на террасу плотненький, смуглолицый регент соборного хора. Густые усы его были закручены концами вверх
почти до глаз, круглых и черных, как слишком большие пуговицы его щегольского сюртучка. Весь он был гладко отшлифован, палка, ненужная в его волосатой руке, тоже блестела.
Слева от Самгина сидел Корнев. Он в первую же ночь после ареста простучал Климу, что арестовано четверо эсдеков и одиннадцать эсеров, а затем,
почти каждую ночь после поверки, с аккуратностью немца сообщал Климу новости с воли. По его сведениям
выходило, что вся страна единодушно и быстро готовится к решительному натиску на самодержавие.
— Это — не
вышло. У нее, то есть у жены, оказалось множество родственников, дядья — помещики, братья — чиновники, либералы, но и то потому, что сепаратисты, а я представитель угнетающей народности, так они на меня… как шмели, гудят, гудят! Ну и она тоже. В общем она — славная. Первое время даже грустные письма писала мне в Томск. Все-таки я
почти три года жил с ней. Да. Ребят — жалко. У нее — мальчик и девочка, отличнейшие! Мальчугану теперь — пятнадцать, а Юле — уже семнадцать. Они со мной жили дружно…
Дядя Яков действительно вел себя не совсем обычно. Он не заходил в дом, здоровался с Климом рассеянно и как с незнакомым; он шагал по двору, как по улице, и, высоко подняв голову, выпятив кадык, украшенный седой щетиной, смотрел в окна глазами чужого.
Выходил он из флигеля
почти всегда в полдень, в жаркие часы, возвращался к вечеру, задумчиво склонив голову, сунув руки в карманы толстых брюк цвета верблюжьей шерсти.
Из-за стволов берез осторожно
вышел старик, такой же карикатурный, как лошадь: высокий, сутулый, в холщовой, серой от пыли рубахе, в таких же портках, закатанных
почти по колено, обнажавших ноги цвета заржавленного железа. Серые волосы бороды его — из толстых и странно прямых волос, они спускались с лица, точно нитки, глаза —
почти невидимы под седыми бровями. Показывая Самгину большую трубку, он медленно и негромко, как бы нехотя, выговорил...
Повинуясь странному любопытству и точно не веря доктору, Самгин
вышел в сад, заглянул в окно флигеля, — маленький пианист лежал на постели у окна,
почти упираясь подбородком в грудь; казалось, что он, прищурив глаза, утонувшие в темных ямах, непонятливо смотрит на ладони свои, сложенные ковшичками. Мебель из комнаты вынесли, и пустота ее очень убедительно показывала совершенное одиночество музыканта. Мухи ползали по лицу его.
Пообедав, он ушел в свою комнату, лег, взял книжку стихов Брюсова, поэта, которого он вслух порицал за его антисоциальность, но втайне любовался холодной остротой его стиха.
Почитал, подремал, затем пошел посмотреть, что делает Варвара; оказалось, что она
вышла из дома.
С некоторого времени он мог, не
выходя из своей квартиры, видеть, как делают солдат, — обучение происходило
почти под окнами у него, и, открыв окно, он слышал...
— Вам, Диомидов, хоть библию надо
почитать, — заговорил Клим, усмехаясь. Он хотел сказать мягко, снисходительно, а
вышло злорадно, и Клим видел, что это не понравилось Лидии. Но он продолжал...
Зимою она засыпала, как муха, сидела в комнатах,
почти не
выходя гулять, и сердито жаловалась на бога, который совершенно напрасно огорчает ее, посылая на землю дождь, ветер, снег.
Из двери дома быстро,
почти наскочив на Самгина,
вышла женщина в белом платье, без шляпы, смерила его взглядом и пошла впереди, не торопясь. Среднего роста, очень стройная, легкая.
В таких воспоминаниях он провел всю ночь, не уснув ни минуты, и
вышел на вокзал в Петербурге полубольной от усталости и уже
почти равнодушный к себе.
Слово «пошлость» он не сразу нашел, и этим словом значение разыгранной сцены не исчерпывалось. В неожиданной, пьяной исповеди Безбедова было что-то двусмысленное, подозрительно похожее на пародию, и эта двусмысленность особенно возмутила, встревожила. Он быстро
вышел в прихожую, оделся,
почти выбежал на двор и, в темноте, шагая по лужам, по обгоревшим доскам, решительно сказал себе...
— Мучились! Это страшное слово, —
почти шепотом произнес он, — это Дантово: «Оставь надежду навсегда». Мне больше и говорить нечего: тут все! Но благодарю и за то, — прибавил он с глубоким вздохом, — я
вышел из хаоса, из тьмы и знаю, по крайней мере, что мне делать. Одно спасенье — бежать скорей!
Последний, если хотел, стирал пыль, а если не хотел, так Анисья влетит, как вихрь, и отчасти фартуком, отчасти голой рукой,
почти носом, разом все сдует, смахнет, сдернет, уберет и исчезнет; не то так сама хозяйка, когда Обломов
выйдет в сад, заглянет к нему в комнату, найдет беспорядок, покачает головой и, ворча что-то про себя, взобьет подушки горой, тут же посмотрит наволочки, опять шепнет себе, что надо переменить, и сдернет их, оботрет окна, заглянет за спинку дивана и уйдет.
Теперь она собиралась ехать всем домом к обедне и в ожидании, когда все домашние сойдутся, прохаживалась медленно по зале, сложив руки крестом на груди и
почти не замечая домашней суеты, как входили и
выходили люди, чистя ковры, приготовляя лампы, отирая зеркала, снимая чехлы с мебели.
Тела
почти совсем было не видно, только впалые глаза неестественно блестели да нос вдруг резким горбом
выходил из чащи, а концом опять упирался в волосы, за которыми не видать было ни щек, ни подбородка, ни губ.
Другая причина — приезд нашего родственника Бориса Павловича Райского. Он живет теперь с нами и, на беду мою,
почти не
выходит из дома, так что я недели две только и делала, что пряталась от него. Какую бездну ума, разных знаний, блеска талантов и вместе шума, или «жизни», как говорит он, привез он с собой и всем этим взбудоражил весь дом, начиная с нас, то есть бабушки, Марфеньки, меня — и до Марфенькиных птиц! Может быть, это заняло бы и меня прежде, а теперь ты знаешь, как это для меня неловко, несносно…
Когда они входили в ворота, из калитки вдруг
вышел Марк. Увидя их, он едва кивнул Райскому, не отвечая на его вопрос: «Что Леонтий?» — и,
почти не взглянув на Веру, бросился по переулку скорыми шагами.
В нем крылась бессознательная, природная,
почти непогрешительная система жизни и деятельности. Он как будто не знал, что делал, а
выходило как следует, как сделали бы десятки приготовленных умов путем размышления, науки, труда.
А его резали ножом, голова у него горела. Он вскочил и ходил с своей картиной в голове по комнате, бросаясь
почти в исступлении во все углы, не помня себя, не зная, что он делает. Он
вышел к хозяйке, спросил, ходил ли доктор, которому он поручил ее.
Не только Райский, но и сама бабушка
вышла из своей пассивной роли и стала исподтишка пристально следить за Верой. Она задумывалась не на шутку, бросила
почти хозяйство, забывала всякие ключи на столах, не толковала с Савельем, не сводила счетов и не выезжала в поле. Пашутка не спускала с нее, по обыкновению, глаз, а на вопрос Василисы, что делает барыня, отвечала: «Шепчет».
Около избушки не было ни дворика, ни загородки. Два окна
выходили к огородам, а два в поле. Избушка
почти вся была заставлена и покрыта лопатами, кирками, граблями, грудами корзин, в углу навалены были драницы, ведра и всякий хлам.
Люди были в ужасе. Василиса с Яковом
почти не
выходили из церкви, стоя на коленях. Первая обещалась сходить пешком к киевским чудотворцам, если барыня оправится, а Яков — поставить толстую с позолотой свечу к местной иконе.
Я поклонился ей и
вышел молча, в то же время
почти не смея взглянуть на нее; но не сошел еще с лестницы, как догнала меня Настасья Егоровна с сложенным вдвое полулистом почтовой бумаги.
Тетки не тетки, все же родственницы,
честь, значит; стали те ее склонять, принялись улещать, из избы не
выходят.
Я уже предуведомил, что
почти терял рассудок. И вот в моей комнате я вдруг застаю Альфонсинку и моего хозяина. Правда, они
выходили, и у Петра Ипполитовича в руках была свеча.
Но так как она не уходила и все стояла, то я, схватив шубу и шапку,
вышел сам, оставив ее среди комнаты. В комнате же моей не было никаких писем и бумаг, да я и прежде никогда
почти не запирал комнату, уходя. Но я не успел еще дойти до выходной двери, как с лестницы сбежал за мною, без шляпы и в вицмундире, хозяин мой, Петр Ипполитович.