Неточные совпадения
Думая так, я с невольном биением сердца глядел
на бедную лодку; но она, как утка, ныряла и потом, быстро взмахнув веслами, будто крыльями,
выскакивала из пропасти среди брызгов пены; и вот, я думал, она ударится с размаха об
берег и разлетится вдребезги; но она ловко повернулась боком и вскочила в маленькую бухту невредима.
В глазах у меня потемнело, голова закружилась, я сжал ее в моих объятиях со всею силою юношеской страсти, но она, как змея, скользнула между моими руками, шепнув мне
на ухо: «Нынче ночью, как все уснут, выходи
на берег», — и стрелою
выскочила из комнаты.
Вот тут и началась опасность. Ветер немного засвежел, и помню я, как фрегат стало бить об дно. Сначала было два-три довольно легких удара. Затем так треснуло, что затрещали шлюпки
на боканцах и марсы (балконы
на мачтах). Все бывшие в каютах
выскочили в тревоге, а тут еще удар, еще и еще. Потонуть было трудно: оба
берега в какой-нибудь версте; местами,
на отмелях, вода была по пояс человеку.
Около городка Симодо течет довольно быстрая горная речка:
на ней было несколько джонок (мелких японских судов). Джонки вдруг быстро понеслись не по течению, а назад, вверх по речке. Тоже необыкновенное явление: тотчас послали с фрегата шлюпку с офицером узнать, что там делается. Но едва шлюпка подошла к
берегу, как ее водою подняло вверх и выбросило. Офицер и матросы успели
выскочить и оттащили шлюпку дальше от воды. С этого момента начало разыгрываться страшное и грандиозное зрелище.
Шлюпки не пристают здесь, а
выскакивают с бурунами
на берег, в кучу мелкого щебня. Гребцы, засучив панталоны, идут в воду и тащат шлюпку до сухого места, а потом вынимают и пассажиров. Мы почти бегом бросились
на берег по площади, к ряду домов и к бульвару, который упирается в море.
Матросы соскочили в воду и потащили вельбот
на себе, так что мы
выскочили прямо
на песчаный
берег.
Вообще весь рейд усеян мелями и рифами. Беда входить
на него без хороших карт! а тут одна только карта и есть порядочная — Бичи. Через час катер наш, чуть-чуть задевая килем за каменья обмелевшей при отливе пристани, уперся в глинистый
берег. Мы
выскочили из шлюпки и очутились — в саду не в саду и не в лесу, а в каком-то парке, под непроницаемым сводом отчасти знакомых и отчасти незнакомых деревьев и кустов. Из наших северных знакомцев было тут немного сосен, а то все новое, у нас невиданное.
А пароход быстро подвигался вперед, оставляя за собой пенившийся широкий след.
На берегу попадались мужички, которые долго провожали глазами удивительную машину. В одном месте из маленькой прибрежной деревушки
выскочил весь народ, и мальчишки бежали по
берегу, напрасно стараясь обогнать пароход. Чувствовалась уже близость города.
Как только лодка коснулась
берега, оба ороча, Крылов и Вихров схватили винтовки и
выскочили в воду, за ними последовал Рожков; я вышел последним. Мы вдвоем с Рожковым принялись подтаскивать лодку, чтобы ее не унесло ветром и течением, а остальные люди побежали к камням. Скоро они взобрались
на них и начали целиться из ружей. Три выстрела произошли почти одновременно. Затем они поспешно перебрались через гряду и скрылись из наших глаз.
Красивое это озеро Октыл в ясную погоду. Вода прозрачная, с зеленоватым оттенком. Видно, как по дну рыба ходит. С запада озеро обступили синею стеной высокие горы, а
на восток шел низкий степной
берег, затянутый камышами. Над лодкой-шитиком все время с криком носились белые чайки-красноножки. Нюрочка была в восторге, и Парасковья Ивановна все время держала ее за руку, точно боялась, что она от радости
выскочит в воду.
На озере их обогнало несколько лодок-душегубок с богомольцами.
Кучер не спрашивал, куда ехать. Подтянув лошадей, он лихо прокатил мимо перемен, проехал по
берегу Березайки и, повернув
на мыс, с шиком въехал в открытые ворота груздевского дома, глядевшего
на реку своими расписными ставнями, узорчатою вышкой и зеленым палисадником. Было еще рано, но хозяин
выскочил на крыльцо в шелковом халате с болтавшимися кистями, в каком всегда ходил дома и даже принимал гостей.
Местами около
берегов и трав рябила вода от рыбьих стай, которые теснились
на мель и даже
выскакивали на береговую траву: мне сказали, что это рыба мечет икру.
Но вот мы наконец
на берегу Демы, у самого перевоза; карета своротила в сторону, остановилась под тенью исполинского осокоря, дверцы отворились, и первый
выскочил я — и так проворно, что забыл свои удочки в ящике.
Он наконец подплыл к
берегу, но прежде чем одеться, схватил
на руки Арто и, вернувшись с ним в море, бросил его далеко в воду. Собака тотчас же поплыла назад, выставив наружу только одну морду со всплывшими наверх ушами, громко и обиженно фыркая.
Выскочив на сушу, она затряслась всем телом, и тучи брызг полетели
на старика и
на Сергея.
Фелисата, бывшая крепостная девушка Порохонцева, давно привыкла быть нянькой своего больного помещика и в ухаживаниях за ним различие пола для нее не существовало. Меж тем Комарь оплыл камень,
на котором сидели купальщики, и,
выскочив снова
на берег, стал спиной к скамье,
на которой сидел градоначальник, и изогнулся глаголем.
Из-под
берега, отдуваясь,
выскочил кабан, и черная фигура, отделившись
на мгновенье от глянцевитой поверхности воды, скрылась в камышах.
Через час или менее, смотря по качеству и количеству отравы, рыба делается пьяною, одурелою: выходит
на мель, всплывает
на поверхность воды, кружится, мечется, тычется в
берега, даже иногда
выскакивает на них и особенно забивается в камыши и травы, где они есть.
Что же я увидел?
на отмели, острым углом вдавшейся в
берег, не глубже двух вершков, большая стая порядочных окуней ловила мелкую рыбу, которая от неизбежной погибели
выскакивала даже
на сухой
берег; окуни так жадно преследовали свою добычу, что сами попадались
на такую мель, с которой уже прыжками добирались до воды поглубже: я даже поймал трех из них руками.
Между тем вдруг головль сделал отчаянный прыжок и
выскочил на густую осоку, которая свесилась с
берега и была поднята подтопившею его водою: стоило только осторожно взять головля рукой или накрыть его сачком и вытащить
на берег таском; но я, столь благоразумный, терпеливый, можно сказать искусный рыбак, соблазнился тем, что рыба лежит почти
на берегу, что надобно протащить ее всего какую-нибудь четверть аршина до безопасного места, схватил за лесу рукою и только натянул ее — головль взметнулся, как бешеный, леса порвалась, и он перевалился в воду…
Но Зарецкой, не слушая ни воплей, ни проклятий, прорвался, как бешеный, сквозь толпу и,
выскакав на противуположный
берег реки, пустился шибкой рысью вдоль Полянки.
— Ни слова более! Или я стану везде и при всех называть вас трусом. Мне кажется, ваша лошадь не очень боится шпор. Позвольте! — Рославлев ударил нагайкою лошадь Блесткина и
выскакал вместе с ним
на другой
берег речки.
В это время Дюрок прокричал: «Поворот!» Мы
выскочили и перенесли паруса к левому борту. Так как мы теперь были под
берегом, ветер дул слабее, но все же мы пошли с сильным боковым креном, иногда с всплесками волны
на борту. Здесь пришло мое время держать руль, и Дюрок накинул
на мои плечи свой плащ, хотя я совершенно не чувствовал холода. «Так держать», — сказал Дюрок, указывая румб, и я молодцевато ответил: «Есть так держать!»
Три итальянца
выскочили из нее
на берег и завозились около канатов.
Леону не было времени одеться: он
выскочил из реки
на другой
берег и лег
на землю в малиновых кусточках…
В самый разгар работы,
на противоположном
берегу Причинки, в лесу послышался глухой треск, точно шла целая рота солдат, и затем
выскочило несколько рабочих с лопатами и кирками. Намерения неожиданных пришельцев были очевидны, и Флегонт Флегонтович закричал не своим голосом...
— А самой насчет себя Михайлице кажется, будто она,
выскочив в одной ветхой срачице, вся в дырьях, и стоит у самой воды, а против нее,
на том
берегу стремит высокий красный столб, а
на том столбе небольшой белый петух и все крыльями машет.
Сами можете себе вообразить, как я после известия о рождении сына нетерпеливо кончал свои визиты к остальным маякам и с каким чувством через две недели
выскочил с катера
на родной
берег этого города, где меня ждали жена и ребенок.
День был жаркий, безветренный. Море лежало спокойное, ласковое, нежно-изумрудное около
берегов, светло-синее посредине и лишь кое-где едва тронутое ленивыми фиолетовыми морщинками. Внизу под пароходом оно было ярко-зелено, прозрачно и легко, как воздух, и бездонно. Рядом с пароходом бежала стая дельфинов. Сверху было отлично видно, как они в глубине могучими, извилистыми движениями своих тел рассекали жидкую воду и вдруг с разбегу, один за другим,
выскакивали на поверхность, описав быстрый темный полукруг.
—
Берег!
берег! — разнеслось по всему корвету. Все офицеры
выскочили наверх и направили бинокли
на эту желанную полоску.
Мы
выскочили из лодки,
на руках подтащили ее к
берегу.
Я
выскакал на тот
берег. За речкою, один среди брошенных орудий, неподвижно все сидел
на своей лошади худой артиллерийский капитан. У него что-то было в руке, он поднял руку, близко от головы сверкнул огонек, и капитан мешком повалился
на землю с вдруг рванувшейся лошади.