Неточные совпадения
Самгин видел, как отскакивали
куски льда, обнажая остов баррикады, как двое пожарных, отломив спинку дивана, начали
вырывать из нее мочальную набивку, бросая комки ее третьему, а он, стоя на коленях, зажигал спички о рукав куртки; спички гасли, но вот одна
из них расцвела, пожарный сунул ее в мочало, и быстро, кудряво побежали во все стороны хитренькие огоньки, исчезли и вдруг собрались в красный султан; тогда один пожарный поднял над огнем бочку, вытряхнул
из нее солому, щепки; густо заклубился серый дым, — пожарный поставил в него бочку, дым стал более густ, и затем
из бочки взметнулось густо-красное пламя.
— Ну, иной раз и сам: правда, святая правда! Где бы помолчать, пожалуй, и пронесло бы, а тут зло возьмет, не вытерпишь, и пошло! Сама посуди: сядешь в угол, молчишь: «Зачем сидишь, как чурбан, без дела?» Возьмешь дело в руки: «Не трогай, не суйся, где не спрашивают!» Ляжешь: «Что все валяешься?» Возьмешь
кусок в рот: «Только жрешь!» Заговоришь: «Молчи лучше!» Книжку возьмешь:
вырвут из рук да швырнут на пол! Вот мое житье — как перед Господом Богом! Только и света что в палате да по добрым людям.
Подбежал народ, помогли даме сойти с шарабана, подняли Рахметова; у него была несколько разбита грудь, но, главное, колесом
вырвало ему порядочный
кусок мяса
из ноги.
Они безмолвны, неслышны, незаметны; они знают, что всякое быстрое и размашистое движение отзовется нестерпимой болью на их закованном теле; они понимают, что, рванувшись
из своих желез, они не выбегут
из тюрьмы, а только
вырвут куски мяса
из своего тела.
Она взглянула на него сверху вниз, увидала у ног его древко знамени, разломанное на две части, — на одной
из них уцелел
кусок красной материи. Наклонясь, она подняла его. Офицер
вырвал палку
из ее рук, бросил ее в сторону и, топая ногами, кричал...
Желать он боялся, зная, что часто, в момент достижения желаемого судьба
вырвет из рук счастье и предложит совсем другое, чего вовсе не хочешь — так, дрянь какую-нибудь; а если наконец и даст желаемое, то прежде измучит, истомит, унизит в собственных глазах и потом бросит, как бросают подачку собаке, заставивши ее прежде проползти до лакомого
куска, смотреть на него, держать на носу, завалять в пыли, стоять на задних лапах, и тогда — пиль!
Он лег в канаву и опять,
вырвав из бешмета
кусок ваты, заткнул рану.
И снова началось воровство. Каких только хитростей не придумывал я! Бывало, прежде-то по ночам я, богу молясь, себя не чувствовал, а теперь лежу и думаю, как бы лишний рубль в карман загнать, весь в это ушёл, и хоть знаю — многие в ту пору плакали от меня, у многих я
кусок из горла
вырвал, и малые дети, может быть, голодом погибли от жадности моей, — противно и пакостно мне знать это теперь, а и смешно, — уж очень я глуп и жаден был!
Куски, которые ему дают, он
вырывает из рук и уносит их куда-нибудь подальше.
Ленивых и шалунов пугала «букой» либо «турлы́-мурлы́, железным носом», что впотьмах сидит, непослушных детей клюет и железными когтями
вырывает у них
из бока
куски мяса.
Потом мы надели теплые меховые калоши на миниатюрные ножки Царицы и уже готовились проделать то же и с Государем, но он вовремя предупредил нас, отвлекая наше внимание брошенным в воздух носовым платком. Какая-то счастливица поймала платок, но кто-то тотчас же
вырвал его у нее
из рук, и затем небольшой шелковый платок Государя был тут же разорван на массу
кусков и дружно разделен «на память» между старшими.
Бьет четыре часа. Анна Серафимовна забылась и что-то шепчет во сне. Ей снится амбар с полками. На прилавке навалены
куски всяких цветов… Но приказчик
вырывает у ней
из рук штуку сукна; штука развертывается, сукно протянулось через весь амбар, потом дальше, по улице… Ей страшно. Она вскрикивает и просыпается… Бьет пять часов.
«Ишь, вахлак, тоже опечалился, да оно, конечно, тяжело, коли сладкий
кусок из-под носа
вырывают… догадывается…» — мелькнуло в ее голове.
Он вышел
из избы во двор, подполз под дом, распугав бывших там птиц, и
вырыв довольно глубокую яму около кирпичного низа печи, завернул шкатулку, на которую положил ключ в
кусок кожи, купленной им для бродней, зарыл ее, притоптал землею и даже набросал на этом месте валявшиеся в подполье кирпичи.