Неточные совпадения
Когда Обломов обедал дома, хозяйка помогала Анисье, то есть указывала, словом или пальцем, пора ли или рано
вынимать жаркое, надо ли к соусу прибавить немного красного вина или сметаны, или что
рыбу надо варить не так, а вот как…
И Анисья, в свою очередь, поглядев однажды только, как Агафья Матвеевна царствует в кухне, как соколиными очами, без бровей, видит каждое неловкое движение неповоротливой Акулины; как гремит приказаниями
вынуть, поставить, подогреть, посолить, как на рынке одним взглядом и много-много прикосновением пальца безошибочно решает, сколько курице месяцев от роду, давно ли уснула
рыба, когда сорвана с гряд петрушка или салат, — она с удивлением и почтительною боязнью возвела на нее глаза и решила, что она, Анисья, миновала свое назначение, что поприще ее — не кухня Обломова, где торопливость ее, вечно бьющаяся, нервическая лихорадочность движений устремлена только на то, чтоб подхватить на лету уроненную Захаром тарелку или стакан, и где опытность ее и тонкость соображений подавляются мрачною завистью и грубым высокомерием мужа.
Сегодня привезли нам десятка два
рыб, четыре бочонка воды, да старик
вынул из-за пазухи сверток бумаги с сушеными трепангами (род морских слизняков с шишками).
Губы его раскрылись; он вдыхал в себя воздух быстрыми глотками, точно
рыба, которую
вынули из воды; выражение болезненного восторга пробивалось по временам на беспомощно-растерянном личике, пробегало по нем какими-то нервными ударами, освещая его на мгновение, и тотчас же сменялось опять выражением удивления, доходящего до испуга и недоумелого вопроса.
В подтверждение наших рассказов мы с Евсеичем
вынимали из ведра то ту, то другую
рыбу, а как это было затруднительно, то наконец вытряхнули всю свою добычу на землю; но, увы, никакого впечатления не произвела наша
рыба на мою мать.
Шестое. Без надобности не должно часто
вынимать удочки, особенно при уженье крупной
рыбы: этим можно испугать ее; но если беспрестанно дергает мелкая
рыба, то неминуемо должно часто
вынимать и оправлять или переменять испорченную насадку; но делать это следует осторожно и тихо.
Такие складные удилища, хорошо отделанные, с набалдашником и наконечником, имеют наружность толстой красивой палки; кто увидит их в первый раз, тот и не узнает, что это целая удочка; но, во-первых, оно стоит очень недешево; во-вторых, для большой
рыбы оно не удобно и не благонадежно: ибо у него гнется только верхушка, то есть первое коленце, состоящее из китового уса или камышинки, а для вытаскивания крупной
рыбы необходимо, чтобы гибь постепенно проходила сквозь удилище по крайней мере до половины его; в-третьих, его надобно держать всегда в руках или класть на что-нибудь сухое, а если станешь класть на воду, что иногда неизбежно, то оно намокнет, разбухнет и даже со временем треснет; к тому же размокшие коленца, покуда не высохнут, не будут свободно вкладываться одно в другое; в-четвертых, все это надо делать неторопливо и аккуратно — качества, противоположные натуре русского человека: всякий раз
вынимать, вытирать, вкладывать, свинчивать, развинчивать, привязывать и отвязывать лесу с наплавком, грузилом и крючком, которую опять надобно на что-нибудь намотать, положить в футляр или ящичек и куда-нибудь спрятать…
Оно особенно выгодно и приятно потому, что в это время другими способами уженья трудно добывать хорошую
рыбу; оно производится следующим образом: в маленькую рыбачью лодку садятся двое; плывя по течению реки, один тихо правит веслом, держа лодку в расстоянии двух-трех сажен от берега, другой беспрестанно закидывает и
вынимает наплавную удочку с длинной лесой, насаженную червяком, кобылкой (если они еще не пропали) или мелкой рыбкой; крючок бросается к берегу, к траве, под кусты и наклонившиеся деревья, где вода тиха и засорена падающими сухими листьями: к ним обыкновенно поднимается всякая
рыба, иногда довольно крупная, и хватает насадку на ходу.
Как скоро рак повезет наплавок, то надобно сейчас потихоньку
вынимать удочку: иногда вытащишь и рака; но какое же тут уженье хорошей
рыбы, если надобно
вынимать беспрестанно удочки?
Другой случай был со мной недавно, а именно в половине сентября 1845 года: пришел я удить окуней, часу в восьмом утра, на свою мельницу; около плотины росла длинная трава; я закинул удочку через нее в глубокий материк, насадив на крючок земляного червя; только что я положил удилище на траву и стал развивать другую удочку, как наплавок исчез, и я едва успел схватить удилище;
вынимаю — поводок перегрызен; я знал, что это щука, и сейчас закинул другую удочку; через несколько минут повторилась та же история, но я успел подсечь и начал уже водить какую-то большую
рыбу, как вдруг леса со свистом взвилась кверху: поводок опять оказался перегрызен; явно, что и это была щука и уже большая, ибо я почти ее видел.
Все раковые насадки надобно часто
вынимать и осматривать, если наплавок не совершенно спокоен: они легко портятся от прикосновения мелкой
рыбы, то есть жало крючка высовывается наружу.
Аристарх (не замечая Силана). Ишь хитрит, ишь лукавит. Погоди ж ты, я тебя перехитрю. (
Вынимает удочку и поправляет). Ты хитра, а я хитрей тебя;
рыба хитра, а человек премудр, божьим произволением… (Закидывает удочку). Человеку такая хитрость дана, что он надо всеми, иже на земле и под землею и в водах… Поди сюда! (Тащит удочку). Что? Попалась? (Снимает
рыбу с крючка и сажает в садок).
Оба рыбака не без труда, общими силами вытащили страшно огромную
рыбу и ввалили ее в лодку, не
вынимая остроги; она была еще жива, разевала рот, но не шевелилась.
Одно-два мгновения Аян подумал еще о спрутах с зелеными фосфорическими глазами;
рыбах, похожих на привидения или кошмарный сон; гигантских нарвалах, скатах, отвратительных, как подушка из скользкого мяса; но это уже была последняя судорога воображения; он положил весла, придвинул фонарь и
вынул портрет женщины.
Целовальник опять потянулся под стойку и
вынул оттуда деревянную тарелку, на которой лежала какая-то
рыба, жаренная в конопляном масле, и положил на край тарелки щепотку соли.