Неточные совпадения
В то время, когда проворный франт с хвостом и козлиною бородою летал из трубы и потом снова
в трубу, висевшая у него на перевязи при боку ладунка,
в которую он спрятал украденный месяц, как-то нечаянно зацепившись
в печке, растворилась и месяц, пользуясь этим случаем,
вылетел через трубу Солохиной хаты и плавно поднялся по
небу.
Сначала послышался стук и шум обвалившейся на хорах штукатурки. Что-то завозилось вверху, тряхнуло
в воздухе тучею пыли, и большая серая масса, взмахнув крыльями, поднялась к прорехе
в крыше. Часовня на мгновение как будто потемнела. Огромная старая сова, обеспокоенная нашей возней,
вылетела из темного угла, мелькнула, распластавшись на фоне голубого
неба в пролете, и шарахнулась вон.
Не ответила Аркадия, промолчала и мать Никанора, слова не сказали и Дементий с работниками… Только пристальней прежнего стали они поглядывать на закрой
неба [Закрой
неба — нижний край видимого горизонта.], не увидят ли где хоть тоненькую струйку дыма… Нет, нигде не видно… А
в воздухе тишь невозмутимая: пух
вылетел из перины, когда грохнули ее белицы
в повозку, и пушинки не летят
в сторону, а тихо, плавно опускаются книзу. И по ветру нельзя опознать, откуда и куда несется пожар.
Вдали увеличивалось и, уносясь по ветру, поднималось голубоватое облако дыма. Когда я понял, что это был против нас выстрел неприятеля, все, что было на моих глазах
в эту минуту, все вдруг приняло какой-то новый величественный характер. И козлы ружей, и дым костров, и голубое
небо, и зеленые лафеты, и загорелое усатое лицо Николаева — все это как будто говорило мне, что ядро, которое
вылетело уже из дула и летит
в это мгновение
в пространстве, может быть, направлено прямо
в мою грудь.
В тую пору одинокий кавказский черт по-за тучею пролетал, по сторонам поглядывал. Скука его взяла, прямо к сердцу так и подкатывается. Экая, думает, ведьме под хвост, жисть! Грешников энтих как собак нерезаных, никто сопротивления не оказывает, хочь на проволоку их сотнями нижи. Опять же, кругом никакого удовольствия: Терек ревет, будто верблюд голодный, гор наворочено до самого
неба, а зачем — неизвестно… Облака
в рог лезут, сырость да серость, — из одного
вылетишь, ныряй
в другое…