— Элдар, — прошептал Хаджи-Мурат, и Элдар, услыхав свое имя и, главное, голос своего мюршида, вскочил на сильные ноги, оправляя папаху. Хаджи-Мурат надел оружие на бурку. Элдар сделал то же. И оба молча
вышли из сакли под навес. Черноглазый мальчик подвел лошадей. На стук копыт по убитой дороге улицы чья-то голова высунулась из двери соседней сакли, и, стуча деревянными башмаками, пробежал какой-то человек в гору к мечети.
Мальчик, как на пружинах, вскочил на резвые ноги и быстро, махая руками,
вышел из сакли. Минут через десять он вернулся с черно-загорелым, жилистым, коротконогим чеченцем в разлезающейся желтой черкеске с оборванными бахромой рукавами и спущенных черных ноговицах. Хаджи-Мурат поздоровался с вновь пришедшим и тотчас же, также не теряя лишних слов, коротко сказал...
После тех трех бессонных ночей, которые он провел, убегая от высланных против него мюридов Шамиля, Хаджи-Мурат заснул тотчас же, как только Садо
вышел из сакли, пожелав ему спокойной ночи.
Неточные совпадения
— Еще человека в Гехи послать надо, — сказал Хаджи-Мурат хозяину, когда Бата
вышел. — В Гехах надо вот что, — начал было он, взявшись за один
из хозырей черкески, но тотчас же опустил руку и замолчал, увидав входивших в
саклю двух женщин.
— Беги в мечеть, зови отца, — приказал ему старик и, опередив Хаджи-Мурата, отворил ему легкую скрипнувшую дверь в
саклю. В то время как Хаджи-Мурат входил,
из внутренней двери
вышла немолодая, тонкая, худая женщина, в красном бешмете на желтой рубахе и синих шароварах, неся подушки.
Садо и Хаджи-Мурат — оба молчали во все время, пока женщины, тихо двигаясь в своих красных бесподошвенных чувяках, устанавливали принесенное перед гостями. Элдар же, устремив свои бараньи глаза на скрещенные ноги, был неподвижен, как статуя, во все то время, пока женщины были в
сакле. Только когда женщины
вышли и совершенно затихли за дверью их мягкие шаги, Элдар облегченно вздохнул, а Хаджи-Мурат достал один
из хозырей черкески, вынул
из него пулю, затыкающую его, и из-под пули свернутую трубочкой записку.
Закрыв ставни
сакли и затопив сучья в камине, Садо в особенно веселом и возбужденном состоянии
вышел из кунацкой и вошел в то отделение
сакли, где жило все его семейство. Женщины еще не спали и говорили об опасных гостях, которые ночевали у них в кунацкой.
И все заставлял пить парное молоко. Я уже начал понемногу сперва сидеть, потом с его помощью вставать и
выходить раза два в день
из сакли, посидеть на камне, подышать великолепным воздухом, полюбоваться на снега Эльбруса вверху и на зеленую полянку внизу, где бродило стадо чуть различимых коз.
Уж милой Зары в
сакле нет.
Черкес глядит ей долго вслед,
И мыслит: «Нежное созданье!
Едва
из детских
вышла лет,
А есть уж слезы и желанья!
Бессильный, светлый луч зари
На темной туче не гори:
На ней твой блеск лишь помрачится,
Ей ждать нельзя, она умчится!
Я видел, как он с торжествующим видом
вышел из одной
сакли; вслед за ним двое солдат вели связанного старого татарина.