Неточные совпадения
Действительно, это был Голенищев, товарищ Вронского по Пажескому Корпусу. Голенищев в корпусе принадлежал к либеральной
партии,
из корпуса
вышел гражданским чином и нигде не служил. Товарищи совсем разошлись по выходе
из корпуса и встретились после только один раз.
Начали третью
партию, мало-помалу разговор о Мите затих; но, докончив третью
партию, Петр Ильич больше играть не пожелал, положил кий и, не поужинав, как собирался,
вышел из трактира.
Из деятелей Союза освобождения
вышли элементы, составившие потом главную основу кадетской
партии.
Недоразумение
выходило все из-за того же дешевого сибирского хлеба. Компаньоны рассчитывали сообща закупить
партию, перевести ее по вешней воде прямо в Заполье и поставить свою цену. Теперь благодаря пароходству хлебный рынок окончательно был в их руках. Положим, что наличных средств для такой громадной операции у них не было, но ведь можно было покредитоваться в своем банке. Дело было вернее смерти и обещало страшные барыши.
Были служащие, как фельдшер Хитров или учитель Агап Горбатый, которые не принадлежали ни к той, ни к другой
партии: фельдшер приехал
из Мурмоса, а учитель
вышел из мочеган.
Молились всю ночь напролет. Не успевала кончить у могилок свой канун одна
партия, как ее сейчас же сменяла другая. Подождав, когда Нюрочка заснула, Таисья потихоньку
вышла из балагана и отправилась в сопровождении Основы к дальнему концу горевшей линии огоньков.
— О, какой рыцарский комплимент! Мсье Александров, вы опасный молодой мужчина… Но, к сожалению,
из одних комплиментов в наше время шубу не сошьешь. Я, признаюсь, очень рада тому, что моя Юленька
вышла замуж за достойного человека и сделала прекрасную
партию, которая вполне обеспечивает ее будущее. Но, однако, идите к вашим товарищам. Видите, они вас ждут.
Выходя из острога на работу, арестанты строились перед кордегардией в два ряда; спереди и сзади арестантов выстроивались конвойные солдаты с заряженными ружьями. Являлись: инженерный офицер, кондуктор […кондуктор… — Кондукторами в военно-инженерных частях назывались унтер-офицеры.] и несколько инженерных нижних чинов, приставов над работами. Кондуктор рассчитывал арестантов и посылал их
партиями куда нужно на работу.
Одни говорили, что виноват Колесников, уже давно начавший склоняться к большим крайностям, и
партия сама предложила ему
выйти; другие обвиняли
партию в бездеятельности и дрязгах, о Колесникове же говорили как о человеке огромной энергии, имеющем боевое прошлое и действительно приговоренном к смертной казни за убийство Н-ского губернатора: Колесникову удалось бежать
из самого здания суда, и в свое время это отчаянно-смелое бегство вызвало разговоры по всей России.
Оттого
из «Истории» его
вышла весьма живая картина деяний Петровых, весьма полное собрание фактов, относящихся к лицу Петра и к положению придворных
партий, окружавших его во время детства и отрочества, нелицеприятное изложение государственных событий времени Петра; но истинной истории, во всей обширности ее философского и прагматического значения, нельзя видеть в ныне изданных томах «Истории Петра Великого».
— Да, это Юлия Владимировна: прекрасная девица. Дай только бог ей
партию хорошую, а
из нее
выйдет превосходная жена; наперед можно сказать, что она не огорчит своего мужа ни в малейших пустяках, не только своим поведением или какими-нибудь неприличными поступками, как делают в нынешнем свете другие жены. — Последние слова Феоктиста Саввишна произнесла с большим выражением, потому что, говоря это, имела в виду кольнуть Лизавету Васильевну.
Они
выходили из города целой
партией, заливаясь слезами.
В этом, конечно, ничего еще нет дурного, — пусть каждая
партия свободно выскажет свои мнения:
из столкновения разных мнений
выходит правда.
«Чего советовать-то, — ответил старик вяло. — Трудно… годы мои не те. Вот видишь ты: пройдет еще дня три, караулы поснимут, станут
партиями в разные места на работы выводить, да и так
из казармы
выходить дозволяется. Ну, только с мешком
из казармы не выпустят. Вот тут и думай».
Тогда-то я и познакомился с красивым полицмейстером. Сначала у нашей маленькой
партии вышла с ним ссора, так как нас хотели рассадить по одиночкам. У нас же были женщины и дети. Одна
из них, г-жа М., мать грудного ребенка, сама не могла его кормить (она была очень болезненна), и В.П. Рогачева кормила своего и чужого. Рассадить их по одиночкам значило бы убить одного
из этих младенцев.
Когда я дописал свою бумагу и
вышел из конторы, опрос
партии еще не был окончен, и в передней толпились арестанты. Они кучкой обступили камышинского мещанина, который стоял среди них с тем же видом вялого равнодушия, хотя, очевидно, находился в положении героя минуты.
— Вы, — говорит, — маменька (вмешивается Дмитрий), вашими слезами меня, наконец, в отчаяние приводите. Если вам угодно, я исполню ваше желание, останусь здесь: брошу службу, брошу мою выгодную
партию; но уж в таком случае не пеняйте на меня. Я должен погибнуть совершенно, потому что или сопьюсь, или что-нибудь еще хуже
из меня
выйдет.
Сначала Горданов держался этой
партии единственно только для мундира и положения, и потому, когда на Висленева и его ближайших сотоварищей рухнула туча, удивившая всех тем, что
из нее
вышел очень маленький гром, Горданов остался здрав и невредим.
— Вообрази же, что он, мерзавец, выдумал: пользуясь тем, что он имеет деревню, он составил против нас аристократическую
партию, чтобы осмеять отца, — и когда мой отец
выходил из костела, их несколько человек подскочили к жандарму, который зовет экипажи, и говорят: «Зови Войцицкого кочь!» — это заседателя.
Он имел от роду лет тридцать пять, происходил откуда-то
из мещан; провел всю свою жизнь в занятиях церковною живописью, был очень умен и наблюдателен; любил кутнуть и считал себя знатоком церковного пения, постоянно распевал разные херувимские и концерты, но пел их не сплошь, а только одни басовые
партии, отчего, если его слушать из-за стены,
выходило похоже на пение сумасшедшего.
В седьмом часу утра я услышал кругом шум и ходьбу. Это сажали в санитарный поезд больных
из гунчжулинских госпиталей. Я
вышел на платформу. В подходившей к вокзалу новой
партии больных я увидел своего приятеля с ампутированной рукой. Вместе с другими его отправляли в Харбин. Мы проговорили с ним часа полтора, пока стоял санитарный поезд.
Рябович, никогда не игравший ни во что, кроме карт, стоял возле бильярда и равнодушно глядел на игроков, а они, в расстегнутых сюртуках, с киями в руках, шагали, каламбурили и выкрикивали непонятные слова. Игроки не замечали его, и только изредка кто-нибудь
из них, толкнув его локтем или зацепив нечаянно кием, оборачивался и говорил: «Pardon!» Первая
партия еще не кончилась, а уж он соскучился, и ему стало казаться, что он лишний и мешает… Его потянуло обратно в залу, и он
вышел.
Когда наконец
партия была принята и все арестанты
вышли из конторы, к нему подошел смотритель с конвойным офицером.
— Мы французам худого не делаем, — сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. — Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… — На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика,
вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к
партии и просился, чтоб его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Партия эта, 22-го октября, находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она
вышла из Москвы.