Неточные совпадения
8
сентября,
в праздник, я после обедни
выходил из церкви с одним молодым чиновником, и как раз
в это время несли на носилках покойника; несли четверо каторжных, оборванные, с грубыми испитыми лицами, похожие на наших городских нищих; следом шли двое таких же, запасных, женщина с двумя детьми и черный грузин Келбокиани, одетый
в вольное платье (он служит писарем и зовут его князем), и все, по-видимому, спешили, боясь не застать
в церкви священника.
С того нужно начать, что Марья Александровна со всем своим причтом явилась
в сумерки 3
сентября прямо
в дом Бронникова. Хозяин, только что вышедший из бани,
вышел встречать ее. Разумеется, тотчас подали самовар. Тут и слезы и толки бесконечные… [Слезы — бывшей директрисы Иркутского женского института М. А. Дороховой — по декабристе П. А. Муханове, умершем почти накануне свадьбы с Дороховой.]
В нашем кругу все обстоит благополучно. Получено письмо Ивана Дмитриевича от 21
сентября. У него опять раны на ногах и больше, нежели здесь. Персин уверяет, что все должно скоро пройти. Ест черемшу и мажется разными зловониями. Может быть, Чех сам вам писал прямо, а я все-таки вздумал и это вам сказать вместо политики. Извините, если
выйдет дубликат.
В одну прелестную лунную ночь, так
в конце августа или
в начале
сентября, они
вышли из дома погулять и шаг за шагом, молча дошли до Театральной площади. Кто знает Москву, тот может себе представить, какой это был сломан путь.
— Давно. Я всего только два письма имел от него из Москвы; одно вскоре после его отъезда, так
в конце
сентября, а другое
в октябре; он на мое имя
выслал дочери какие-то безделушки.
Первый номер этой газеты
вышел 3
сентября 1863 года. Подписка 3 рубля
в год, три номера
в неделю.
Вскоре после исчезновения князя прекратился
в конце года и «Курьер»,
в мае 1895 года
вышел снова
в новом издательстве Е. Коган, а
в сентябре 1896 года под газетой стояла подпись: редактор-издатель Я.А. Фейгин.
Десятое
сентября,
в именины Минодоры, обычное заседание
вышло несколько бурнее.
То же самое и с цветной капустой:
в августе ее всякий столоначальник
в Петербурге ест, а
в Монрепо показываются
в это время только зародыши, и зреет надежда, что
в сентябре четыре-пять кочней
выйдут «вполне».
Десятая книжка
вышла в 1784 году, января 26, одиннадцатая — февраля 20, двенадцатая — марта 22, тринадцатая — апреля 23, четырнадцатая — мая 21, пятнадцатая — июня 21, шестнадцатая —
сентября 6.
От 26
сентября. «Я тебе еще не писала, что на днях должно
выйти новое сочинение Гоголя, содержание которого неизвестно; оно печатается под величайшим секретом
в Петербурге по его поручению; ждем и нетерпеливо, что может оно заключать? У нас же прошли слухи, что будто это отрывки из его переписки с друзьями, что будто он сжег второй том „Мертвых душ“ и так далее; слухи, по которым должно заключить, что он не совсем
в здравом уме, по крайней мере слишком односторонен».
Только тринадцатого
сентября, под самое воздвиженье честнбго и животворящаго креста, пошла я к Знаменью, ко всенощной. Отстояла всенощную,
выхожу и
в самом притворе на паперти, гляжу — эта самая Леканида Петровна. Жалкая такая, бурнусишко старенький, стоит на коленочках
в уголочке и плачет. Опять меня взяла на нее жалость.
Ни
в Петербурге, до моего отъезда из России
в сентябре 1865 года, ни за границей я его не встречал больше; а его деятельность мало привлекала меня.
В нем умер осколок того материалистического нигилизма и демагогического якобинства, из которых ничего плодотворного, истинно двигательного не
вышло ни для людей его поколения, ни для дальнейших генераций, даже и среди эмигрантов.
Впервые познакомился я с ним
в коридорах Петербургского университета, когда мне привелось держать там экзамен на кандидата
в сентябре 1861 года.
Выходит, стало быть, что мы с ним ближайшие сверстники, если не ровесники: он был, вероятно, помоложе меня года на два, на три. Я был раньше (
в годы моего студенчества
в Казани) товарищем его старшего брата, Григория Ивановича, сделавшего потом блестящую судебную карьеру; он кончил ее званием сенатора.
Перспектива — для меня — была самая заманчивая. Во мне опять воскрес"научник", и сближение с таким молодым сторонником научно-философской доктрины (которую я до того специально не изучал) было совершенно
в моих нотах. Мы тут же сговорились: если я улажу свою поездку — ехать
в одно время и даже поселиться
в Париже
в одном месте. Так это и
вышло в конце
сентября 1865 года по русскому стилю.
Наконец
в начале
сентября вышел приказ об его отставке и, переждав еще почти три недели, Савин написал сперва, как известно, письмо, а затем
в конце
сентября выехал из Петербурга.
По прибытии
в Петербург, он нанялся матросом на корабль генерала Михаила Савича Бороздина и коллежского советника Василия Петровича Головцына с платою по 10 рублей
в месяц и
в половине
сентября вышел в море.