Неточные совпадения
Дамы раскрыли зонтики и
вышли на боковую дорожку. Пройдя несколько поворотов и
выйдя из калитки, Дарья Александровна увидала пред собой на высоком месте большое, красное, затейливой формы, уже почти оконченное строение. Еще не окрашенная железная крыша ослепительно блестела на ярком солнце. Подле оконченного строения выкладывалось другое, окруженное лесами, и рабочие
в фартуках на подмостках клали кирпичи и
заливали из шаек кладку и равняли правилами.
Подкрепив силы чаем с хлебом, часов
в 11 утра мы пошли вверх по реке Сальной. По этой речке можно дойти до хребта Сихотэ-Алинь. Здесь он ближе всего подходит к морю. Со стороны Арзамасовки подъем на него крутой, а с западной стороны — пологий. Весь хребет покрыт густым смешанным лесом. Перевал будет на реке Ли-Фудзин, по которой мы
вышли с реки Улахе к
заливу Ольги.
По ним можно
выйти на реку Хулуай, впадающую
в залив Владимира.
Из его слов удалось узнать, что по торной тропе можно
выйти на реку Тадушу, которая впадает
в море значительно севернее
залива Ольги, а та тропа, на которой мы стояли, идет сперва по речке Чау-сун [Чао-су — черная сосна.], а затем переваливает через высокий горный хребет и
выходит на реку Синанцу, впадающую
в Фудзин
в верхнем его течении.
И точно: холодный ветер пронизывает нас насквозь, и мы пожимаемся, несмотря на то, что небо безоблачно и солнце
заливает блеском окрестные пеньки и побелевшую прошлогоднюю отаву, сквозь которую чуть-чуть пробиваются тощие свежие травинки. Вот вам и радошный май. Прежде
в это время скотина была уж сыта
в поле, леса стонали птичьим гомоном, воздух был тих, влажен и нагрет.
Выйдешь, бывало, на балкон — так и обдает тебя душистым паром распустившейся березы или смолистым запахом сосны и ели.
Сегодня вода плывёт спокойно, но — теперь лето, работать нечего, и сила реки пропадает бесполезно; осенью,
в дожди, она станет непокорной и опасной, требуя непрерывного внимания к своим капризам; весною —
выйдет из берегов,
зальёт всё вокруг мутной холодной водой и начнёт тихонько, настойчиво ломать, размывать плотину. Уже не однажды на памяти Николая она грозила разорением, заставляя непрерывно работать дни и ночи, чтобы побороть её неразумную силу.
Капитан то и дело
выходил наверх и поднимался на мостик и вместе с старшим штурманом зорко посматривал
в бинокль на рассеянные по пути знаки разных отмелей и банок, которыми так богат Финский
залив. И он и старший штурман почти всю ночь простояли наверху и только на рассвете легли спать.
Веселое мартовское солнце еще
заливало залу, когда обе девочки, управившись с бельем и наскоро поужинав остывшим картофелем с маслом и селедкой,
вышли в залу и сразу остановились как вкопанные.
За сопкой Гулика река Копи
выходит на равнину Цзаусано и разбивается на несколько больших проток. Характер береговых обрывов, далеко отодвинутых
в сторону, и заболоченные острова между протоками свидетельствуют о том, что раньше здесь был морской
залив и что маленькие речки Яна, Улике и Копка самостоятельно впадали
в море.
В те времена устье реки Копи находилось около сопки Гулика.
Затем он поднялся по реке Лефу, но не дошел до ее истоков и приблизительно с половины пути повернул к юго-западу,
вышел на реку Суйфун и спустился по ней до Амурского
залива, названного так потому, что устье Суйфуна
в то время принималось за устье Амура.
Уже зародыши русского флота брали смелость
выходить из
заливов Чудского озера и разгульем мимо шведской флотилии, притаившейся
в устье Эмбаха, вызывать ее на чистую воду.