Неточные совпадения
Стародум. От двора, мой друг,
выживают двумя манерами. Либо на тебя рассердятся, либо тебя рассердят. Я не стал дожидаться ни того, ни другого. Рассудил, что лучше вести жизнь у себя дома, нежели
в чужой передней.
«Сейчас — о Марине», — предупредил себя Самгин, чувствуя, что хмельная болтовня Безбедова возрождает
в нем антипатию к этому человеку. Но
выжить его было трудно, и соблазняла надежда услышать что-нибудь о Марине.
— Нечего делать, — с тоской сказала бабушка, — надо пустить. Чай, голоднехонек, бедный! Куда он теперь
в этакую жару потащится? Зато уж на целый месяц отделаюсь! Теперь его до вечера не
выживешь!
Райский лет десять живет
в Петербурге, то есть у него там есть приют, три порядочные комнаты, которые он нанимает у немки и постоянно оставляет квартиру за собой, а сам редко полгода
выживал в Петербурге с тех пор, как оставил службу.
Я всю прошлую ночь мечтал об устроенной Версиловым встрече двух братьев; я всю ночь грезил
в лихорадке, как я должен держать себя и не уронить — не уронить всего цикла идей, которые
выжил в уединении моем и которыми мог гордиться даже
в каком угодно кругу.
Барин был важный, большой генерал, и большую псовую охоту содержал, и я многие годы при нем
выжил тогда
в ловчих.
— Нынешнее время, — начал он сам, помолчав минуты две и все смотря куда-то
в воздух, — нынешнее время — это время золотой средины и бесчувствия, страсти к невежеству, лени, неспособности к делу и потребности всего готового. Никто не задумывается; редко кто
выжил бы себе идею.
Этот маленький эпизод напомнил мне, что пройден только вершок необъятного, ожидающего впереди пространства; что этот эпизод есть обыкновенное явление
в этой жизни; что
в три года может случиться много такого, чего не
выживешь в шестьдесят лет жизни, особенно нашей русской жизни!
— Батюшка ты наш, Сергей Александрыч!.. — дрогнувшим голосом запричитал Лука, бросаясь снимать с гостя верхнее пальто и по пути целуя его
в рукав сюртука. —
Выжил я из ума на старости лет… Ах ты, господи!.. Угодники, бессребреники…
— Да, но долго ли бы я могла
выжить в такой жизни? — горячо и почти как бы исступленно продолжала дама.
«
В самом деле, — подумал я, — житель лесов не
выживет в городе, и не делаю ли я худо, что сбиваю его с того пути, на который он встал с детства?»
А с немецким языком обошелся иначе: нанял угол
в квартире, где было много немцев — мастеровых; угол был мерзкий, немцы скучны, ходить
в Академию было далеко, а он все-таки
выжил тут, сколько ему было нужно.
Потом она обтерпелась и
выжила в пансионе четыре года; но, против моих ожиданий, осталась почти такою же, какою была прежде.
Молодые заперлись
в Веригине и целую неделю безвыездно
выжили там. То была неделя восторгов и святых упоений, перед которыми умолкла даже говорливая экспансивность Валентина Осиповича…
По этому случаю матушка несколько дней
выжила в Овсецове, присутствуя при следствии и угобжая приказных.
Целую зиму после этого он
выжил в Малиновце.
Тот красивый подъем всех сил, который Серафима переживала сейчас после замужества, давно миновал, сменившись нормальным существованием. Первые радости материнства тоже прошли, и Серафима иногда испытывала приступы беспричинной скуки. Пять лет
выжили в деревне. Довольно. Особенно сильно повлияла на Серафиму поездка
в Заполье на свадьбу Харитины.
В городе все жили и веселились, а
в деревне только со скуки пропадай.
Католичество приспособляется к современности то
в форме модернизма, то
в форме социального католицизма, то
в форме католического декадентства, то
в форме оккультизма и
выживает.
Но согласись, милый друг, согласись сам, какова вдруг загадка и какова досада слышать, когда вдруг этот хладнокровный бесенок (потому что она стояла пред матерью с видом глубочайшего презрения ко всем нашим вопросам, а к моим преимущественно, потому что я, черт возьми, сглупил, вздумал было строгость показать, так как я глава семейства, — ну, и сглупил), этот хладнокровный бесенок так вдруг и объявляет с усмешкой, что эта «помешанная» (так она выразилась, и мне странно, что она
в одно слово с тобой: «Разве вы не могли, говорит, до сих пор догадаться»), что эта помешанная «забрала себе
в голову во что бы то ни стало меня замуж за князя Льва Николаича выдать, а для того Евгения Павлыча из дому от нас
выживает…»; только и сказала; никакого больше объяснения не дала, хохочет себе, а мы рот разинули, хлопнула дверью и вышла.
В результате Лизавета Прокофьевна торжествовала, но во всяком случае Коле крепко досталось: «То по целым дням здесь вертится и не
выживешь, а тут хоть бы знать-то дал, если уж сам не рассудил пожаловать».
Лаврецкий поехал
в Васильевское; но и четырех дней там не
выжил, — так ему показалось скучно.
— Видно, по ему по самому… Попервоначалу-то следователь
в Балчуговском заводе с неделю
выжил, а теперь на Фотьянку перебрался и сбивает народ со всех сторон. Почитай, всех стариков поднял…
— Вы все такие, скитские матери! — со слезами повторяла Аглаида. — Не меня, а вас всех надо утопить… С вами и говорить-то грешно. Одна Пульхерия только и есть, да и та давно из ума
выжила.
В мире грех, а по скитам-то
в десять раз больше греха. А еще туда же про Кирилла судачите… И он грешный человек, только все через вас же, скитских матерей. На вас его грехи и взыщутся… Знаю я все!..
Практическая и многоопытная супруга Алексея Павловича давно вывела его
в уездные предводители дворянства и употребила его для поправления своих отношений с камергершей, которая не хотела видеть Кожухову с тех пор, как та, заручившись дарственною записью своего первого мужа,
выжила его из его собственного имения.
— Да как же не ясно? Надо из ума
выжить, чтоб не видать, что все это безумие. Из раскольников, смирнейших людей
в мире, которым дай только право молиться свободно да верить по-своему, революционеров посочинили. Тут… вон… общину
в коммуну перетолковали: сумасшествие, да и только! Недостает, чтоб еще
в храме Божием манифестацию сделали: разные этакие афиши, что ли, бросили… так народ-то еще один раз кулаки почешет.
Он
выжил уже почти год
в изгнании,
в известные сроки писал к отцу почтительные и благоразумные письма и наконец до того сжился с Васильевским, что когда князь на лето сам приехал
в деревню (о чем заранее уведомил Ихменевых), то изгнанник сам стал просить отца позволить ему как можно долее остаться
в Васильевском, уверяя, что сельская жизнь — настоящее его назначение.
Он
выжил два года
в Париже, где познакомился с Бастиа, который, de vive voix, [изустно (франц.)] передал ему тайны своей науки.
— Да так и
выжили: зачем
в церковь редко ходит!
— Ты сказал: становым — хорошо! Следовательно, и действуй таким манером, чтоб быть тебе становым. А если, брат, будешь становым, возьми меня к себе
в письмоводители! Мне, брат, что мне хлеба кусок да место на печке! я брат, спартанец! одно слово,
в шкапу три месяца
выжил!
Я
выжил тридцать лет
в России; следовательно, если вы захотите говорить об язвах, удручающих вашу страну, — я могу перечислить их вам по пальцам; если же, напротив, вы пожелаете вести речь исключительно о доблестях — я и тут к вашим услугам.
Лицо у него было сердитое, и странно мне было, что он сам заговорил. Обыкновенно случалось прежде, всегда, когда я заходил к нему (впрочем, очень редко), что он нахмуренно садился
в угол, сердито отвечал и только после долгого времени совершенно оживлялся и начинал говорить с удовольствием. Зато, прощаясь, опять, всякий раз, непременно нахмуривался и выпускал вас, точно
выживал от себя своего личного неприятеля.
Полковой командир обоих нас терпеть не мог, но со мной он ничего не мог сделать: я фрунтовик; а Рибнера, который, к несчастию, был несколько рассеян
в службе,
выжил!..
А один — risum teneatis, amici [Воздержитесь от смеха, друзья.] — даже такую штуку предложил: лягушек, говорит, беспременно из нашей реки чтобы
выжить, потому что река эта завсегда была наша, дедушки наши
в ней жили, и мы хотим жить…
Не понимаю теперь, как я
выжил в ней десять лет.
По субботам он ходил под конвоем
в свою городскую молельню (что дозволяется законами) и жил совершенно припеваючи, с нетерпением, впрочем, ожидая
выжить свой двенадцатилетний срок, чтоб «зениться».
Но все, что я
выжил в первые дни моей каторги, представляется мне теперь как будто вчера случившимся. Да так и должно быть.
С негодованием рассказал он мне про Фому Фомича и тут же сообщил мне одно обстоятельство, о котором я до сих пор еще не имел никакого понятия, именно, что Фома Фомич и генеральша задумали и положили женить дядю на одной престранной девице, перезрелой и почти совсем полоумной, с какой-то необыкновенной биографией и чуть ли не с полумиллионом приданого; что генеральша уже успела уверить эту девицу, что они между собою родня, и вследствие того переманить к себе
в дом; что дядя, конечно,
в отчаянии, но, кажется, кончится тем, что непременно женится на полумиллионе приданого; что, наконец, обе умные головы, генеральша и Фома Фомич, воздвигли страшное гонение на бедную, беззащитную гувернантку детей дяди, всеми силами
выживают ее из дома, вероятно, боясь, чтоб полковник
в нее не влюбился, а может, и оттого, что он уже и успел
в нее влюбиться.
— Это что? — закричала она. — Что это здесь происходит? Вы, Егор Ильич, врываетесь
в благородный дом с своей ватагой, пугаете дам, распоряжаетесь!.. Да на что это похоже? Я еще не
выжила из ума, слава богу, Егор Ильич! А ты, пентюх! — продолжала она вопить, набрасываясь на сына. — Ты уж и нюни распустил перед ними! Твоей матери делают оскорбление
в ее же доме, а ты рот разинул! Какой ты порядочный молодой человек после этого? Ты тряпка, а не молодой человек после этого!
— Гордей Евстратыч!.. ты и
в самом деле, видно, хочешь меня из родительского гнезда
выжить?..
Недаром она
выжила в этой улице пятьдесят лет.
Астров. Я сегодня ничего не ел, только пил. У вашего отца тяжелый характер. (Достает из буфета бутылку.) Можно? (Выпивает рюмку.) Здесь никого нет, и можно говорить прямо. Знаете, мне кажется, что
в вашем доме я не
выжил бы одного месяца, задохнулся бы
в этом воздухе… Ваш отец, который весь ушел
в свою подагру и
в книги, дядя Ваня со своею хандрой, ваша бабушка, наконец, ваша мачеха…
«…А должно быть, велик грех совершил дед Антипа, если восемь лет кряду молча отмаливал его… И люди всё простили ему, говорили о нём с уважением, называли праведным… Но детей его погубили. Одного загнали
в Сибирь, другого
выжили из деревни…»
Курчаев. Много. Третий год квартиру ищет. Ему и не нужна квартира, он просто ездит разговаривать, все как будто дело делает. Выедет с утра, квартир десять осмотрит, поговорит с хозяевами, с дворниками; потом поедет по лавкам пробовать икру, балык; там рассядется,
в рассуждения пустится. Купцы не знают, как
выжить его из лавки, а он доволен, все-таки утро у него не пропало даром. (Глумову.) Да, вот еще, я и забыл сказать. Тетка
в вас влюблена, как кошка.
— Прощай, мой друг! — сказал он. — Боюсь, что мне не удастся полечиться
в Калуге. Пожалуй, эти французы и оттуда меня
выживут.
— Так-с, так-с. Доложу вам, по моему мнению… а я могу-таки, при случае, свое слово молвить; я три года
в Дерпте
выжил… все эти так называемые общие рассуждения, гипотезы там, системы… извините меня, я провинциал, правду-матку режу прямо… никуда не годятся. Это все одно умствование — этим только людей морочат. Передавайте, господа, факты, и будет с вас.
— Точно то же случается и с старой любовью
в сильном сердце: она уже вымерла, но все еще держится; только другая, новая любовь может ее
выжить.
В это время дети подросли, бабушка совсем
выжила из века, хотя, впрочем, все-таки по-прежнему ездила
в своем колесном кресле, а Софья Карловна все трудилась, трудилась без отдыха, без сторонней помощи и вся жила
в своих детях.
Только раз
в жизни мне пришлось
выжить довольно долгий срок
в благорастворенных заграничных местах, и я не упомню минуты,
в которую сердце мое не рвалось бы к России.
Знаете ли, Настенька, до чего я дошел? знаете ли, что я уже принужден справлять годовщину своих ощущений, годовщину того, что было прежде так мило, чего,
в сущности, никогда не бывало, — потому что эта годовщина справляется все по тем же глупым, бесплотным мечтаниям, — и делать это, потому что и этих-то глупых мечтаний нет, затем, что нечем их
выжить: ведь и мечты выживаются!
Чувствуешь, что она, наконец, устает, истощается
в вечном напряжении эта неистощимая фантазия, потому что ведь мужаешь,
выживаешь из прежних своих идеалов: они разбиваются
в пыль,
в обломки; если ж нет другой жизни, так приходится строить ее из этих же обломков.