Неточные совпадения
Началось с того, что Волгу толокном замесили, потом теленка на баню тащили, потом в кошеле кашу варили, потом козла в соложеном тесте [Соложёное тесто — сладковатое тесто из солода (солод — слад), то есть из проросшей ржи (употребляется в пивоварении).] утопили, потом свинью за бобра купили да собаку за волка убили, потом лапти растеряли да по дворам искали: было лаптей шесть, а сыскали семь; потом рака с колокольным звоном
встречали, потом щуку с яиц согнали, потом комара за восемь верст ловить
ходили, а комар у пошехонца на носу сидел, потом батьку на кобеля променяли, потом блинами острог конопатили, потом блоху на цепь приковали, потом беса в солдаты отдавали, потом небо кольями подпирали, наконец утомились и стали ждать, что из этого выйдет.
Пописав несколько времени, Левин вдруг с необыкновенною живостью вспомнил Кити, ее отказ и последнюю
встречу. Он встал и начал
ходить по комнате.
Я посидел и лесом
прошел на слободу,
встретил твою кормилицу и сондировал ее насчет взгляда мужиков на тебя.
Проходя через сени хор, он
встретил ходившего взад и вперед унылого гимназиста с подтекшими глазами.
Проходя через первую гостиную, Левин
встретил в дверях графиню Боль, с озабоченным и строгим лицом что-то приказывавшую слуге. Увидав Левина, она улыбнулась и попросила его в следующую маленькую гостиную, из которой слышались голоса. В этой гостиной сидели на креслах две дочери графини и знакомый Левину московский полковник. Левин подошел к ним, поздоровался и сел подле дивана, держа шляпу на колене.
Левин провел своего гостя в комнату для приезжих, куда и были внесены вещи Степана Аркадьича: мешок, ружье в чехле, сумка для сигар, и, оставив его умываться и переодеваться, сам пока
прошел в контору сказать о пахоте и клевере. Агафья Михайловна, всегда очень озабоченная честью дома,
встретила его в передней вопросами насчет обеда.
— Здесь нечисто! Я
встретил сегодня черноморского урядника; он мне знаком — был прошлого года в отряде; как я ему сказал, где мы остановились, а он мне: «Здесь, брат, нечисто, люди недобрые!..» Да и в самом деле, что это за слепой!
ходит везде один, и на базар, за хлебом, и за водой… уж видно, здесь к этому привыкли.
И свет ее с улыбкой
встретил;
Успех нас первый окрылил;
Старик Державин нас заметил
И, в гроб
сходя, благословил. //……………………………………
В сей утомительной прогулке
Проходит час-другой, и вот
У Харитонья в переулке
Возок пред домом у ворот
Остановился. К старой тетке,
Четвертый год больной в чахотке,
Они приехали теперь.
Им настежь отворяет дверь,
В очках, в изорванном кафтане,
С чулком в руке, седой калмык.
Встречает их в гостиной крик
Княжны, простертой на диване.
Старушки с плачем обнялись,
И восклицанья полились.
Все три всадника ехали молчаливо. Старый Тарас думал о давнем: перед ним
проходила его молодость, его лета, его протекшие лета, о которых всегда плачет козак, желавший бы, чтобы вся жизнь его была молодость. Он думал о том, кого он
встретит на Сечи из своих прежних сотоварищей. Он вычислял, какие уже перемерли, какие живут еще. Слеза тихо круглилась на его зенице, и поседевшая голова его уныло понурилась.
— А поворотись-ка, сын! Экой ты смешной какой! Что это на вас за поповские подрясники? И эдак все
ходят в академии? — Такими словами
встретил старый Бульба двух сыновей своих, учившихся в киевской бурсе и приехавших домой к отцу.
Показалось ему вдруг тоже, что ужасно ему теперь отвратительно
проходить мимо той скамейки, на которой он тогда, по уходе девочки, сидел и раздумывал, и ужасно тоже будет тяжело
встретить опять того усача, которому он тогда дал двугривенный: «Черт его возьми!»
Ее тоже отделывали заново; в ней были работники; это его как будто поразило. Ему представлялось почему-то, что он все
встретит точно так же, как оставил тогда, даже, может быть, трупы на тех же местах на полу. А теперь: голые стены, никакой мебели; странно как-то! Он
прошел к окну и сел на подоконник.
В коридоре они столкнулись с Лужиным: он явился ровно в восемь часов и отыскивал нумер, так что все трое вошли вместе, но не глядя друг на друга и не кланяясь. Молодые люди
прошли вперед, а Петр Петрович, для приличия, замешкался несколько в прихожей, снимая пальто. Пульхерия Александровна тотчас же вышла
встретить его на пороге. Дуня здоровалась с братом.
И вдруг странное, неожиданное ощущение какой-то едкой ненависти к Соне
прошло по его сердцу. Как бы удивясь и испугавшись сам этого ощущения, он вдруг поднял голову и пристально поглядел на нее; но он
встретил на себе беспокойный и до муки заботливый взгляд ее; тут была любовь; ненависть его исчезла, как призрак. Это было не то; он принял одно чувство за другое. Это только значило, что та минута пришла.
Он повстречался с нею при входе на мост, но
прошел мимо, не рассмотрев ее. Дунечка еще никогда не
встречала его таким на улице и была поражена до испуга. Она остановилась и не знала: окликнуть его или нет? Вдруг она заметила поспешно подходящего со стороны Сенной Свидригайлова.
Я оставил генерала и поспешил на свою квартиру. Савельич
встретил меня с обыкновенным своим увещанием. «Охота тебе, сударь, переведываться с пьяными разбойниками! Боярское ли это дело? Не ровен час: ни за что пропадешь. И добро бы уж
ходил ты на турку или на шведа, а то грех и сказать на кого».
Самгин принял все это как попытку Варвары выскользнуть из-под его влияния, рассердился и с неделю не
ходил к ней, уверенно ожидая, что она сама придет. Но она не шла, и это беспокоило его, Варвара, как зеркало, была уже необходима, а кроме того он вспомнил, что существует Алексей Гогин, франт, похожий на приказчика и, наверное, этим приятный барышням. Тогда, подумав, что Варвара, может быть, нездорова, он пошел к ней и в прихожей
встретил Любашу в шубке, в шапочке и, по обыкновению ее, с книгами под мышкой.
—
Прошло месяца два, возвратился он из Парижа,
встретил меня на улице, зовет: приходите, мы с женой замечательную вещь купили!
Клим получил наконец аттестат зрелости и собирался ехать в Петербург, когда на его пути снова встала Маргарита. Туманным вечером он шел к Томилину прощаться, и вдруг с крыльца неприглядного купеческого дома
сошла на панель женщина, — он тотчас признал в ней Маргариту.
Встреча не удивила его, он понял, что должен был
встретить швейку, он ждал этой случайной
встречи, но радость свою он, конечно, скрыл.
Однажды Клим
встретил его лицом к лицу, хотел поздороваться, но Иноков
прошел мимо, выкатив глаза, как слепой, прикусив губу.
Захотелось сегодня же, сейчас уехать из Москвы. Была оттепель, мостовые порыжели, в сыроватом воздухе стоял запах конского навоза, дома как будто вспотели, голоса людей звучали ворчливо, и раздирал уши скрип полозьев по обнаженному булыжнику. Избегая разговоров с Варварой и
встреч с ее друзьями, Самгин днем
ходил по музеям, вечерами посещал театры; наконец — книги и вещи были упакованы в заказанные ящики.
Дома в столовой
ходил Варавка, нахмурясь, расчесывая бороду черной гребенкой; он
встретил Клима вопросом...
По ночам Самгин
ходил гулять, выбирая поздний час и наиболее спокойные, купеческие улицы, чтоб не
встретить знакомых.
— Обожаю Москву! Горжусь, что я — москвич! Благоговейно — да-с! —
хожу по одним улицам со знаменитейшими артистами и учеными нашими! Счастлив снять шапку пред Васильем Осиповичем Ключевским, Толстого, Льва — Льва-с! — дважды
встречал. А когда Мария Ермолова на репетицию едет, так я на колени среди улицы встать готов, — сердечное слово!
На другой день, только что Обломов проснулся в десятом часу утра, Захар, подавая ему чай, сказал, что когда он
ходил в булочную, так
встретил барышню.
Можно было
пройти по всему дому насквозь и не
встретить ни души; легко было обокрасть все кругом и свезти со двора на подводах: никто не помешал бы, если б только водились воры в том краю.
«Да, долго еще до прогресса! — думал Райский, слушая раздававшиеся ему вслед детские голоса и
проходя в пятый раз по одним и тем же улицам и опять не
встречая живой души. — Что за фигуры, что за нравы, какие явления! Все, все годятся в роман: все эти штрихи, оттенки, обстановка — перлы для кисти! Каков-то Леонтий: изменился или все тот же ученый, но недогадливый младенец? Он — тоже находка для художника!»
Райский пошел после этого рассказа в рощу,
прошел ее насквозь, выбрался до деревни и,
встретив Якова, спросил, не видал ли он барышню?
Если сам он идет по двору или по саду, то
пройти бы ему до конца, не взглянув вверх; а он начнет маневрировать, посмотрит в противоположную от ее окон сторону, оборотится к ним будто невзначай и
встретит ее взгляд, иногда с затаенной насмешкой над его маневром. Или спросит о ней Марину, где она, что делает, а если потеряет ее из вида, то бегает, отыскивая точно потерянную булавку, и, увидевши ее, начинает разыгрывать небрежного.
Леонтья Райский видал редко и в дом к нему избегал
ходить. Там, страстными взглядами и с затаенным смехом в неподвижных чертах,
встречала его внутренне торжествующая Ульяна Андреевна. А его угрызало воспоминание о том, как он великодушно исполнил свой «долг». Он хмурился и спешил вон.
— Правда ли, Татьяна Марковна, правда ли, Марфа Васильевна, что у вас гость: Борис Павлович приехал? Не он ли это, я
встретил сейчас,
прошел по коридору? Я нарочно пришел…
— Постой, Лиза, постой, о, как я был глуп! Но глуп ли? Все намеки сошлись только вчера в одну кучу, а до тех пор откуда я мог узнать? Из того, что ты
ходила к Столбеевой и к этой… Дарье Онисимовне? Но я тебя за солнце считал, Лиза, и как могло бы мне прийти что-нибудь в голову? Помнишь, как я тебя
встретил тогда, два месяца назад, у него на квартире, и как мы с тобой шли тогда по солнцу и радовались… тогда уже было? Было?
Так как видеть Крафта в настоящих обстоятельствах для меня было капитально важно, то я и попросил Ефима тотчас же свести меня к нему на квартиру, которая, оказалось, была в двух шагах, где-то в переулке. Но Зверев объявил, что час тому уж его
встретил и что он
прошел к Дергачеву.
— Ну, представь же себе, я заходил к Татьяне Павловне ровнешенько в половину четвертого, минута в минуту, и она
встретила меня в кухне: я ведь почти всегда к ней
хожу через черный ход.
Первый
встретил нас у дверей баран, который метил во всякого из нас рогами, когда мы
проходили мимо его, за ним в дверях показался хозяин, голландец, невысокого роста, с беспечным лицом.
7-го октября был ровно год, как мы вышли из Кронштадта. Этот день
прошел скромно. Я живо вспомнил, как, год назад, я в первый раз вступил на море и зажил новою жизнью, как из покойной комнаты и постели перешел в койку и на колеблющуюся под ногами палубу, как неблагосклонно
встретило нас море, засвистал ветер, заходили волны; вспомнил снег и дождь, зубную боль — и прощанье с друзьями…
В Новый год, вечером, когда у нас все уже легли, приехали два чиновника от полномочных, с двумя второстепенными переводчиками, Сьозой и Льодой, и привезли ответ на два вопроса. К. Н. Посьет спал; я
ходил по палубе и
встретил их. В бумаге сказано было, что полномочные теперь не могут отвечать на предложенные им вопросы, потому что у них есть ответ верховного совета на письмо из России и что, по прочтении его, адмиралу, может быть, ответы на эти вопросы и не понадобятся. Нечего делать, надо было подождать.
Ночью ни зги не видать; небо заволокло тучами; ветер ревет; а часа в два ночи надо было
проходить сквозь группу островов Баши, ту самую, у которой 9-го и 10-го июля прошлого года нас
встретил ураган.
Перед отплытием из Татарского пролива время, с августа до конца ноября,
прошло в приготовлениях к этому рискованному плаванию, для которого готовились припасы на непредвиденный срок, ввиду ожидания
встречи с неприятелем.
Между прочим, в одном месте я
встретил надпись: «Контора омнибусов»; спрашиваю: куда они
ходят, и мне называют ближайшие места, миль за 40 и за 50 от Капштата.
Барин помнит даже, что в третьем году Василий Васильевич продал хлеб по три рубля, в прошлом дешевле, а Иван Иваныч по три с четвертью. То в поле чужих мужиков
встретит да спросит, то напишет кто-нибудь из города, а не то так, видно, во сне приснится покупщик, и цена тоже. Недаром долго спит. И щелкают они на счетах с приказчиком иногда все утро или целый вечер, так что тоску наведут на жену и детей, а приказчик выйдет весь в поту из кабинета, как будто верст за тридцать на богомолье пешком
ходил.
Старый бахаревский дом показался Привалову могилой или, вернее, домом, из которого только что вынесли дорогого покойника. О Надежде Васильевне не было сказано ни одного слова, точно она совсем не существовала на свете. Привалов в первый раз почувствовал с болью в сердце, что он чужой в этом старом доме, который он так любил.
Проходя по низеньким уютным комнатам, он с каким-то суеверным чувством надеялся
встретить здесь Надежду Васильевну, как это бывает после смерти близкого человека.
Наконец девушка решилась объясниться с отцом. Она надела простенькое коричневое платье и пошла в кабинет к отцу. По дороге ее
встретила Верочка. Надежда Васильевна молча поцеловала сестру и
прошла на половину отца; у нее захватило дыхание, когда она взялась за ручку двери.
Проходя по двору, Алеша
встретил брата Ивана на скамье у ворот: тот сидел и вписывал что-то в свою записную книжку карандашом. Алеша передал Ивану, что старик проснулся и в памяти, а его отпустил ночевать в монастырь.
— Спасибо! — отрезал Иван и, бросив Алешу, быстро пошел своею дорогой. С тех пор Алеша заметил, что брат Иван как-то резко начал от него отдаляться и даже как бы невзлюбил его, так что потом и сам он уже перестал
ходить к нему. Но в ту минуту, сейчас после той с ним
встречи, Иван Федорович, не заходя домой, вдруг направился опять к Смердякову.
Но «этот монах», то есть тот, который приглашал их давеча на обед к игумену, ждать себя не заставил. Он тут же
встретил гостей, тотчас же как они
сошли с крылечка из кельи старца, точно дожидал их все время.
Он
встречал маленьких гостей с благоговением,
ходил около них, услуживал, готов был их на себе возить, и даже впрямь начал было возить, но Илюше эти игры не понравились и были оставлены.
Несмотря на приобретенные уже тысячки, Трифон Борисыч очень любил сорвать с постояльца кутящего и, помня, что еще месяца не
прошло, как он в одни сутки поживился от Дмитрия Федоровича, во время кутежа его с Грушенькой, двумя сотнями рубликов с лишком, если не всеми тремя,
встретил его теперь радостно и стремительно, уже по тому одному, как подкатил ко крыльцу его Митя, почуяв снова добычу.
Странствуя,
встретил я однажды, в губернском городе К., бывшего моего денщика Афанасия, а с тех пор, как я расстался с ним,
прошло уже тогда восемь лет.