Неточные совпадения
— Но скажите, пожалуйста, я никогда не могла понять, — сказала Анна, помолчав несколько времени и таким тоном, который ясно показывал, что она делала не праздный
вопрос, но что то, что она спрашивала, было для нее важнее, чем бы следовало. — Скажите, пожалуйста, что такое ее отношение к князю Калужскому, так называемому Мишке? Я мало
встречала их. Что это такое?
Сначала Левин, на
вопрос Кити о том, как он мог видеть ее прошлого года в карете, рассказал ей, как он шел с покоса по большой дороге и
встретил ее.
Вронский в эти три месяца, которые он провел с Анной за границей, сходясь с новыми людьми, всегда задавал себе
вопрос о том, как это новое лицо посмотрит на его отношения к Анне, и большею частью
встречал в мужчинах какое должно понимание. Но если б его спросили и спросили тех, которые понимали «как должно», в чем состояло это понимание, и он и они были бы в большом затруднении.
Анна испытывала почти физическое наслаждение в ощущении его близости и ласки и нравственное успокоение, когда
встречала его простодушный, доверчивый и любящий взгляд и слышала его наивные
вопросы.
Левин
встречал в журналах статьи, о которых шла речь, и читал их, интересуясь ими, как развитием знакомых ему, как естественнику по университету, основ естествознания, но никогда не сближал этих научных выводов о происхождении человека как животного, о рефлексах, о биологии и социологии, с теми
вопросами о значении жизни и смерти для себя самого, которые в последнее время чаще и чаще приходили ему на ум.
Левин провел своего гостя в комнату для приезжих, куда и были внесены вещи Степана Аркадьича: мешок, ружье в чехле, сумка для сигар, и, оставив его умываться и переодеваться, сам пока прошел в контору сказать о пахоте и клевере. Агафья Михайловна, всегда очень озабоченная честью дома,
встретила его в передней
вопросами насчет обеда.
Все-таки этот раз Грэй
встретил вопросы в физиономиях; самый тупой матрос отлично знал, что нет надобности производить ремонт в русле лесной реки.
— Извините, мне так показалось по вашему
вопросу. Я был когда-то опекуном его… очень милый молодой человек… и следящий… Я же рад
встречать молодежь: по ней узнаешь, что нового. — Петр Петрович с надеждой оглядел всех присутствующих.
— Люди там не лучше, не умнее, чем везде, — продолжал он. — Редко
встретишь человека, для которого основным
вопросом бытия являются любовь, смерть…
Толкались люди, шагая
встречу, обгоняя, уходя от них, Самгин зашел в сквер храма Христа, сел на скамью, и первая ясная его мысль сложилась
вопросом: чем испугал жандарм?
Беседа не разгоралась. Самгин не находил
вопросов, чувствуя себя подавленным иронической непрерывностью
встреч с прошлым.
Почти везде Самгин
встречал Никонову; скромная, незаметная, она приятельски улыбалась ему, но никогда не говорила с ним на политические темы и только один раз удивила его внезапным, странным
вопросом...
Они оба вели себя так шумно, как будто кроме них на улице никого не было. Радость Макарова казалась подозрительной; он был трезв, но говорил так возбужденно, как будто желал скрыть, перекричать в себе истинное впечатление
встречи. Его товарищ беспокойно вертел шеей, пытаясь установить косые глаза на лице Клима. Шли медленно, плечо в плечо друг другу, не уступая дороги встречным прохожим. Сдержанно отвечая на быстрые
вопросы Макарова, Клим спросил о Лидии.
Дома в столовой ходил Варавка, нахмурясь, расчесывая бороду черной гребенкой; он
встретил Клима
вопросом...
Но она сидела на скамье, у беседки, заложив ногу на ногу, и
встретила Клима
вопросом...
Его
встретила хозяйка квартиры, пожилая женщина, чиновница, молча, опустив глаза, как будто с укоризной отвечала на поклон, а на
вопрос его, сделанный шепотом, с дрожью: «Что она?» — ничего не сказала, а только пропустила его вперед, осторожно затворила за ним дверь и сама ушла.
— Я пуще всего рад тому, Лиза, что на этот раз
встречаю тебя смеющуюся, — сказал я. — Верите ли, Анна Андреевна, в последние дни она каждый раз
встречала меня каким-то странным взглядом, а во взгляде как бы
вопросом: «Что, не узнал ли чего? Все ли благополучно?» Право, с нею что-то в этом роде.
Сомнений не было, что Версилов хотел свести меня с своим сыном, моим братом; таким образом, обрисовывались намерения и чувства человека, о котором мечтал я; но представлялся громадный для меня
вопрос: как же буду и как же должен я вести себя в этой совсем неожиданной
встрече, и не потеряет ли в чем-нибудь собственное мое достоинство?
Мысль об одной вчерашней
встрече моей соблазняла меня задать ему кой-какие
вопросы, но только я не знал, как приступить.
В Новый год, вечером, когда у нас все уже легли, приехали два чиновника от полномочных, с двумя второстепенными переводчиками, Сьозой и Льодой, и привезли ответ на два
вопроса. К. Н. Посьет спал; я ходил по палубе и
встретил их. В бумаге сказано было, что полномочные теперь не могут отвечать на предложенные им
вопросы, потому что у них есть ответ верховного совета на письмо из России и что, по прочтении его, адмиралу, может быть, ответы на эти
вопросы и не понадобятся. Нечего делать, надо было подождать.
Мы уже были предупреждены, что нас
встретят здесь
вопросами, и оттого приготовились отвечать, как следует, со всею откровенностью. Они спрашивали: откуда мы пришли, давно ли вышли, какого числа, сколько у нас людей на каждом корабле, как матросов, так и офицеров, сколько пушек и т. п.
«Good bye!» — прощались мы печально на крыльце с старухой Вельч, с Каролиной. Ричард, Алиса, корявый слуга и малаец-повар — все вышли проводить и взять обычную дань с путешественников — по нескольку шиллингов. Дорогой
встретили доктора, верхом, с женой, и на
вопрос его, совсем ли мы уезжаем: «Нет», — обманул я его, чтоб не выговаривать еще раз «good bye», которое звучит не веселей нашего «прощай».
— Вот какие
вопросы вы задаете! Ну-с, это, батюшка, философия. Что ж, можно и об этом потолковать. Вот приезжайте в субботу.
Встретите у меня ученых, литераторов, художников. Тогда и поговорим об общих
вопросах, — сказал адвокат, с ироническим пафосом произнося слова: «общие
вопросы». — С женой знакомы. Приезжайте.
В религиозном отношении он был также типичным крестьянином: никогда не думал о метафизических
вопросах, о начале всех начал, о загробной жизни. Бог был для него, как и для Араго, гипотезой, в которой он до сих пор не
встречал надобности. Ему никакого дела не было до того, каким образом начался мир, по Моисею или Дарвину, и дарвинизм, который так казался важен его сотоварищам, для него был такой же игрушкой мысли, как и творение в 6 дней.
В зале
встретил ее Кирила Петрович, гости окружали исправника, нашего знакомца, и осыпали его
вопросами.
Когда я писал эту часть «Былого и дум», у меня не было нашей прежней переписки. Я ее получил в 1856 году. Мне пришлось, перечитывая ее, поправить два-три места — не больше. Память тут мне не изменила. Хотелось бы мне приложить несколько писем NataLie — и с тем вместе какой-то страх останавливает меня, и я не решил
вопрос, следует ли еще дальше разоблачать жизнь, и не
встретят ли строки, дорогие мне, холодную улыбку?
Однажды настороженный, я в несколько недель узнал все подробности о
встрече моего отца с моей матерью, о том, как она решилась оставить родительский дом, как была спрятана в русском посольстве в Касселе, у Сенатора, и в мужском платье переехала границу; все это я узнал, ни разу не сделав никому ни одного
вопроса.
Много воды утекло с тех пор, и мы
встретили горный дух, остановивший наш бег, и они, вместо мира мощей, натолкнулись на живые русские
вопросы.
Прошло еще несколько дней. Свозил Бурмакин жену еще раз в театр, но на
вопрос, понравился ли ей Щепкин в «Скупом»,
встретил прежний ответ…
— Ну что? выманил у старого лиходея запись? — Таким
вопросом встретила Ивана Федоровича тетушка, которая с нетерпением дожидалась его уже несколько часов на крыльце и не вытерпела наконец, чтоб не выбежать за ворота.
Журнал «
Вопросы жизни» был местом
встречи всех новых течений.
Оказывается, на конюшне секут «шалунишку» буфетчика, человека с большими бакенбардами, недавно еще в долгополом сюртуке прислуживавшего за столом… Лицо у Мардария Аполлоновича доброе. «Самое лютое негодование не устояло бы против его ясного и кроткого взора…» А на выезде из деревни рассказчик
встречает и самого «шалунишку»: он идет по улице, лущит семечки и на
вопрос, за что его наказали, отвечает просто...
В пансионе Рыхлинского было много гимназистов, и потому мы все заранее знакомились с этой рукописной литературой. В одном из альбомов я
встретил и сразу запомнил безыменное стихотворение, начинавшееся словами: «Выхожу задумчиво из класса». Это было знаменитое добролюбовское «Размышление гимназиста лютеранского вероисповедания и не Киевского округа». По
вопросу о том, «был ли Лютер гений или плут», бедняга говорил слишком вольно, и из «чувства законности» он сам желает, чтобы его высекли.
— Удивил, изумил! — твердил Иван Федорович в ответ на все
вопросы. — Я верить не хотел, когда еще давеча его в Петербурге
встретил. И зачем так вдруг, вот задача? Сам первым делом кричит, что не надо стулья ломать.
— Ну что, Бахарева? —
встретили Лизу
вопросом женщины ДомаСогласия.
Она засыпала меня
вопросами. Лицо ее сделалось еще бледнее от волнения. Я рассказал ей подробно мою
встречу с стариком, разговор с матерью, сцену с медальоном, — рассказал подробно и со всеми оттенками. Я никогда ничего не скрывал от нее. Она слушала жадно, ловя каждое мое слово. Слезы блеснули на ее глазах. Сцена с медальоном сильно ее взволновала.
Дома она застала Сашу. Девушка обычно являлась к Ниловне в те дни, когда мать бывала на свидании. Она никогда не расспрашивала о Павле, и если мать сама не говорила о нем, Саша пристально смотрела в лицо ее и удовлетворялась этим. Но теперь она
встретила ее беспокойным
вопросом...
Я всегда боялся отца, а теперь тем более. Теперь я носил в себе целый мир смутных
вопросов и ощущений. Мог ли он понять меня? Мог ли я в чем-либо признаться ему, не изменяя своим друзьям? Я дрожал при мысли, что он узнает когда-либо о моем знакомстве с «дурным обществом», но изменить этому обществу, изменить Валеку и Марусе я был не в состоянии. К тому же здесь было тоже нечто вроде «принципа»: если б я изменил им, нарушив данное слово, то не мог бы при
встрече поднять на них глаз от стыда.
Сказав это, он взглянул на меня как-то особенно выразительно, так что я мог ясно прочитать на лице его
вопрос:"А что! верно, ты не ожидал
встретить в глуши такого умного человека?"
Говорят, будто Баттенберг прослезился, когда ему доложили: «Карета готова!» Еще бы! Все лучше быть каким ни на есть державцем, нежели играть на бильярде в берлинских кофейнях. Притом же, на первых порах, его беспокоит
вопрос: что скажут свои? папенька с маменькой, тетеньки, дяденьки, братцы и сестрицы? как-то
встретят его прочие Баттенберги и Орлеаны? Наконец, ему ведь придется отвыкать говорить: «Болгария — любезное отечество наше!» Нет у него теперь отечества, нет и не будет!
Всякое явление в мире науки и искусства, всякая новая знаменитость будили в нем
вопрос: «Почему это не я, зачем не я?» Там на каждом шагу он
встречал в людях невыгодные для себя сравнения… там он так часто падал, там увидал как в зеркале свои слабости… там был неумолимый дядя, преследовавший его образ мыслей, лень и ни на чем не основанное славолюбие; там изящный мир и куча дарований, между которыми он не играл никакой роли.
Фантазия, Николай Всеволодович, бред, но бред поэта: однажды был поражен, проходя, при
встрече с наездницей и задал материальный
вопрос: «Что бы тогда было?» — то есть в случае.
Когда я, в тот же вечер, передал Степану Трофимовичу о
встрече утром с Липутиным и о нашем разговоре, — тот, к удивлению моему, чрезвычайно взволновался и задал мне дикий
вопрос: «Знает Липутин или нет?» Я стал ему доказывать, что возможности не было узнать так скоро, да и не от кого; но Степан Трофимович стоял на своем.
В рядах мои любовники, как нарочно,
встретили откупщицу, что-то такое закупавшую себе. Она очень приветливо поклонилась Аггею Никитичу, а также и пани Вибель, но та, вся поглощенная соображениями о своем платье, торопливо мотнула ей головой и обратилась к торговцам с
вопросами, есть ли у них то, и другое, и третье. Они ей отвечали, что все это есть, и показывали ей разные разности, но на поверку выходило, что все это не то, чего желала пани Вибель, так что она пришла почти в отчаяние и воскликнула...
— И труда большого нет, ежели политику как следует вести. Придет, например, начальство в департамент — встань и поклонись; к докладу тебя потребует — явись;
вопрос предложит — ответь, что нужно, а разговоров не затевай. Вышел из департамента — позабудь. Коли видишь, что начальник по улице
встречу идет, — зайди в кондитерскую или на другую сторону перебеги. Коли столкнешься с начальством в жилом помещении — отвернись, скоси глаза…
Многое еще рассказывал Морозов про дела государственные, про нападения крымцев на рязанские земли, расспрашивал Серебряного о литовской войне и горько осуждал Курбского за бегство его к королю. Князь отвечал подробно на все
вопросы и наконец рассказал про схватку свою с опричниками в деревне Медведевке, про ссору с ними в Москве и про
встречу с юродивым, не решившись, впрочем, упомянуть о темных словах последнего.
Хозяйку, кроме того, томил другой
вопрос: как ей их
встретить?..
Действительно, на обычные
вопросы при
встречах: «как себе живете» или «как вам бог помогает» — лозищане, вместо «слава богу», только махали рукой и говорили...
На
вопрос о том, когда наступит этот час, Христос говорит, что знать этого мы не можем; но именно потому, что мы не можем знать времени наступления этого часа, мы не только должны быть всегда готовы к
встрече его, как должен быть всегда готов хозяин, стерегущий дом, как должны быть готовы девы с светильниками, встречающие жениха, но и должны работать из всех данных нам сил для наступления этого часа, как должны были работать работники на данные им таланты (Мф. XXIV, 43; XXV, 1—30).
Всё те же правители, так же ездят на свидания, такие же
встречи, и охоты, и пиры, и балы, и мундиры, и такие же дипломаты, и разговоры о союзах и войнах; такие же парламенты, в которых так же разбираются
вопросы восточные и африканские, и союзов, и разрывов, и гомруля, и 8-часового дня.