Неточные совпадения
«Демократия, — соображал Клим Иванович Самгин, проходя мимо фантастически толстых фигур дворников
у ворот каменных домов. — Заслуживают ли эти люди, чтоб я
встал во главе их?» Речь Розы Грейман, Поярков, поведение Таисьи — все это само собою слагалось в нечто единое и нежелаемое. Вспомнились слова кадета, которые Самгин мимоходом поймал в вестибюле Государственной думы: «Признаки новой мобилизации сил, враждебных здравому смыслу».
Лесничий соскочил и начал стучать рукояткой бича в
ворота.
У крыльца он предоставил лошадей на попечение подоспевшим Прохору, Тараске, Егорке, а сам бросился к Вере,
встал на подножку экипажа, взял ее на руки и, как драгоценную ношу, бережно и почтительно внес на крыльцо, прошел мимо лакеев и девок, со свечами вышедших навстречу и выпучивших на них глаза, донес до дивана в зале и тихо посадил ее.
У ворот стояла запряженная телега. Тит Горбатый давно
встал и собирался ехать на покос.
У старика трещала с похмелья голова, и он неприветливо покосился на Ганну, которая спросила его, где старая Палагея.
Из-за угла улицы, действительно, послышался колокольчик, и, прежде чем он замолк
у ворот училища, доктор
встал, пожал всем руки и, взяв фуражку, молча вышел за двери. Зарницын и Вязмитинов тоже стали прощаться.
Когда она вышла на улицу и услыхала в воздухе гул людских голосов, тревожный, ожидающий, когда увидала везде в окнах домов и
у ворот группы людей, провожавшие ее сына и Андрея любопытными взглядами, — в глазах
у нее
встало туманное пятно и заколыхалось, меняя цвета, то прозрачно-зеленое, то мутно-серое.
Набег нищих настолько был стремителен, что полиция не успела принять никаких мер… Катастрофу не предупредили, она должна была случиться и случилась.
Ворота все еще не отпирались, сунутые несколько двугривенных только зажгли толпу, каждый стремился пролезть вперед, толпа хлынула и прижала несчастных, добившихся своей цели:
встать первыми
у железных
ворот.
Кирша, поговорив еще несколько времени с хозяином и гостьми,
встал потихоньку из-за стола; он тотчас заметил, что хотя караул был снят от
ворот, но зато
у самых дверей сидел широкоплечий крестьянин, мимо которого прокрасться было невозможно. Запорожец отыскал свою саблю, прицепил ее к поясу, надел через плечо нагайку, спрятал за пазуху кинжал и, подойдя опять к столу, сел по-прежнему между приказчиком и дьяком. Помолчав несколько времени, он спросил первого: весело ли ему будет называться дедушкою?
Совершенно опустевший омнибус остановился
у Одеона. Пассажир от св. Магдалины посмотрел вслед Доре с ее сестрою. Они вошли в
ворота Люксембургского сада. Пассажир
встал последний и, выходя, поднял распечатанное письмо с московским почтовым штемпелем. Письмо было адресовано в Париж, госпоже Прохоровой, poste restante. [До востребования (Франц.)] Он взял это письмо и бегом бросился по прямой аллее Люксембургского сада.
Никто ничего не подозревал, а она, между тем, однажды вечером не пришла со стадом домой, а на утро только солнышко
встало, слышим: мычит, умница,
у ворот, а за нею теленочек.
Так говорит она самой себе и легкими, послушными шагами бежит по дороге к городу.
У Навозных
ворот около стены сидят и дремлют в утренней прохладе двое сторожей, обходивших ночью город. Они просыпаются и смотрят с удивлением на бегущую девушку. Младший из них
встает и загораживает ей дорогу распростертыми руками.
По мере того как он свыкался с своей одинокой жизнию, по мере того как страсть к двору и к улице
у него делалась сильнее и доходила до того, что он
вставал раза два, три ночью и осматривал двор с пытливым любопытством собаки, несмотря на то, что
вороты были заперты и две настоящих собаки спущены с цепи, — в нем пропадала и живость и развязность, круг его понятий становился уже и уже, мысли смутнее, тусклее.
— Оденься, отнеси это письмо к паненьке Елизбете, передай ей осторожнее через няньку, чтобы не видал отец. Если она не
вставала, это узнаешь по гардинам, задернутым в ее спальне — первое окно от
ворот, — так покарауль на берегу пруда
у ограды и дождись, когда гардины поднимут.
В таких колебаниях страха и упования на милосердие Божье прошел месяц. Наступил февраль. В одну полночь кто-то постучался в
ворота домика на Пресне, дворовая собака сильно залаяла. Лиза первая услышала этот стук, потому что окна ее спальни были близко от
ворот,
встала с постели, надела туфельки и посмотрела в окно. Из него увидела она при свете фонаря, стоявшего
у самых
ворот, что полуночник был какой-то офицер в шинеле с блестящими погонами.
Несколько раз она вздохнула полной грудью, как бы освобождаясь от какой-то тяжести,
встала и тихою, ровною походкою направилась к
воротам монастыря,
у которых ее ожидала карета.