Неточные совпадения
Раздался топот конских ног по дороге… Мужик показался из-за
деревьев. Он гнал двух спутанных лошадей перед собою и, проходя мимо Базарова, посмотрел на него как-то странно, не ломая шапки, что, видимо, смутило Петра, как недоброе предзнаменование. «Вот этот тоже рано
встал, — подумал Базаров, — да, по крайней мере,
за делом, а мы?»
Клим облегченно вздохнул.
За ворот ему вползла какая-то букашка и гуляла по спине, вызывая нестерпимый зуд. Несколько раз он пробовал осторожно потереть спину о ствол березы, но
дерево скрипело и покачивалось, шумя листьями. Он вспотел от волнения, представляя, что вот сейчас Макаров
встанет, оглянется и увидит его подслушивающим.
Дойдя до места, старик опустился на колени, сложил руки ладонями вместе, приложил их ко лбу и дважды сделал земной поклон. Он что-то говорил про себя, вероятно, молился. Затем он
встал, опять приложил руки к голове и после этого принялся
за работу. Молодой китаец в это время развешивал на
дереве красные тряпицы с иероглифическими письменами.
— Bravi! bravi! — внезапно, как сумасшедший, загорланил Панталеоне и, хлопая в ладоши, турманом выбежал из-за куста; а доктор, усевшийся в стороне, на срубленном
дереве, немедленно
встал, вылил воду из кувшина — и пошел, лениво переваливаясь, к опушке леса.
Далеко,
за лесами луговой стороны, восходит, не торопясь, посветлевшее солнце, на черных гривах лесов вспыхивают огни, и начинается странное, трогающее душу движение: все быстрее
встает туман с лугов и серебрится в солнечном луче, а
за ним поднимаются с земли кусты,
деревья, стога сена, луга точно тают под солнцем и текут во все стороны, рыжевато-золотые.
Уходя на свое место на крутогоре, Жегулев еще раз услыхал смех и протяжный выкрик: сво-о-лочь! А вскоре
за сеткою листьев и ветвей закраснелся огненный, на расстоянии неподвижный глаз, и вверху над
деревьями встал дымный клуб. Не ложились и безобразничали, орали песни пьяными голосами.
Никита
встал и, наклоня голову, убито пошёл в глубь сада, отводя руками ветви
деревьев, хватавшие его
за плечи.
Но вот Соломон
встает и прислушивается. Милый женский голос, ясный и чистый, как это росистое утро, поет где-то невдалеке,
за деревьями. Простой и нежный мотив льется, льется себе, как звонкий ручей в горах, повторяя все те же пять-шесть нот. И его незатейливая изящная прелесть вызывает тихую улыбку умиления в глазах царя.
Встал он, пошатнулся, обнял
дерево, глядит на меня из-за ствола дикими глазами и рычит...
Выбросив
за окно угасшую папиросу, Полканов
встал, разделся и погасил лампу. Тогда в комнату из сада хлынула тьма,
деревья подвинулись к окнам, точно желая оглянуть в них, на пол легли две полосы лунного света, слабого и мутного.
Сидя рядом с Кузиным, я слушаю краем уха этот разговор и с великим миром в душе любуюсь — солнце опустилось
за Майданский лес, из кустов по увалам
встаёт ночной сумрак, но вершины
деревьев ещё облиты красными лучами. Уставшая
за лето земля дремлет, готовая уснуть белым сном зимы. И всё ниже опускается над нею синий полог неба, чисто вымытый осенними дождями.
По ночам, когда она спала, ей снились целые горы досок и теса, длинные бесконечные вереницы подвод, везущих лес куда-то далеко
за город; снилось ей, как целый полк двенадцатиаршинных, пятивершковых бревен стоймя шел войной на лесной склад, как бревна, балки и горбыли стукались, издавая гулкий звук сухого
дерева, все падало и опять
вставало, громоздясь друг на друга...
И затем опять пили и пели все, кроме Мака, который тихо
встал и, выйдя в сад, нашел скрывавшуюся в густой куртине молодую женщину. Это была Марчелла. Она стояла одиноко у
дерева, как бы в окаменении. Мак тронул ее
за плечо и сказал ей...