Неточные совпадения
Несмотря на то, что недослушанный
план Сергея Ивановича о том, как освобожденный сорокамиллионный мир Славян должен вместе с Россией начать новую эпоху в истории, очень заинтересовал его, как нечто совершенно новое для него, несмотря на то, что и любопытство и беспокойство о том, зачем его звали, тревожили его, — как только он остался один, выйдя из гостиной, он тотчас же
вспомнил свои утренние мысли.
Мы вернулись в Ровно; в гимназии давно шли уроки, но гимназическая жизнь отступила для меня на второй
план. На первом было два мотива. Я был влюблен и отстаивал свою веру. Ложась спать, в те промежуточные часы перед сном, которые прежде я отдавал буйному полету фантазии в страны рыцарей и казачества, теперь я
вспоминал милые черты или продолжал гарнолужские споры, подыскивая аргументы в пользу бессмертия души. Иисус Навит и формальная сторона религии незаметно теряли для меня прежнее значение…
И тайная вражда к Любке уже грызла его. Все чаще и чаще приходили ему в голову разные коварные
планы освобождения. И иные из них были настолько нечестны, что через несколько часов или на другой день,
вспоминая о них, Лихонин внутренне корчился от стыда.
Он любил париться до отупения, до бесчувственности, и каждый раз, когда случается мне теперь, перебирая старые воспоминания,
вспомнить и о нашей каторжной бане (которая стоит того, чтоб об ней не забыть), то на первый
план картины тотчас же выступает передо мною лицо блаженнейшего и незабвенного Исая Фомича, товарища моей каторги и сожителя по казарме.
«Ну и фигура! — думал очень довольный Саша,
вспоминая длинные ноги, велосипедную шапочку и круглые наивные глаза нового знакомого, — я ведь предположил, что он не из важных, а он вот какой!» В одном, наиболее осведомленном месте к Колесникову отнеслись резко отрицательно, даже с явной враждебностью, и упомянули о каком-то чрезвычайно широком, но безумном и даже нелепом
плане, который он предложил комитету; в чем, однако, заключался
план, говоривший не знал, а может быть, и не хотел говорить.
Евстигней подал самовар, и мы долго проговорили под его добродушный шумок,
вспоминая Гаврилу Степаныча, его
планы, жизнь на Половинке; эти воспоминания несколько раз вызывали слезы на глаза Александры Васильевны, но она перемогала себя и глотала их.
Я в первый раз живо
вспомнила наше первое время в деревне, паши
планы, в первый раз мне пришел в голову вопрос: какие же были его радости во все это время?
Всё давно было обдумано, он любовно измерил и разметил всю землю, почти каждый день в свободные часы пересматривал свои
планы,
вспоминая их, как прилежный ученик свой урок.
Бабочки отошли сначала на второй
план, но мы с Панаевым еще каждый день смотрели их, любовались ими,
вспоминали с удовольствием, как доставались нам лучшие из них и как мы были тогда счастливы.
—
Вспомни, старина, что я и сам не знал, что мне делать с моими деньгами. Мне нужны не деньги, а новая деятельность: ты понимаешь? Магнус же знает. Мне еще неизвестен его
план, но мне важно то, что сказал мне Магнус: я заставлю вас самого работать, Вандергуд! О, Магнус великий человек, ты это увидишь, Топпи!
Иногда среди урока он начинал мечтать, надеяться, строить
планы, сочинял мысленно любовное объяснение,
вспоминал, что француженки легкомысленны и податливы, но достаточно ему было взглянуть на лицо учительницы, чтобы мысли его мгновенно потухли, как потухает свеча, когда на даче во время ветра выносишь ее на террасу. Раз, он, опьянев, забывшись, как в бреду, не выдержал и, загораживая ей дорогу, когда она выходила после урока из кабинета в переднюю, задыхаясь и заикаясь, стал объясняться в любви...
— Мое личное несчастье уходит на задний
план, когда я
вспоминаю, как часто в своих увлечениях я был нелеп, далек от правды, несправедлив, жесток, опасен!
Ольга Петровна в коротких словах передала Гиршфельду романические приключения молодой девушки. Тот внимательно слушал и
вспоминал, что нечто подобное слышал от княгини, но пропустил мимо ушей, занятый осуществлением своих серьезных
планов.
Продолжая возмущаться все более и более, я уже решил, несмотря на поздний час, разбудить лакея Ивана и работников и идти обыскивать сад, когда одна простая мысль уничтожила и ярость мою, и эти нелепые
планы: я вдруг
вспомнил, что библиотека, а следовательно, и окна ее находятся во втором этаже дома!
Что значит пятьдесят шестой год! Три года тому назад никто не думал о Лабазовых, и ежели
вспоминал о них, то с тем безотчетным чувством страха, с которым говорят о новоумерших; теперь же как живо вспоминались все прежние отношения, все прекрасные качества, и каждая из дам уже придумывала
план, как бы получить монополию Лабазовых и ими угащивать других гостей.
«И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что когда они выдумали две-три случайности (он
вспомнил об общем
плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»