Неточные совпадения
Он пришел в столовую. Тетушки нарядные, доктор и соседка стояли у закуски. Всё было так обыкновенно, но в душе Нехлюдова была буря. Он не понимал ничего из того, что ему говорили, отвечал невпопад и думал только
о Катюше,
вспоминая ощущение этого последнего
поцелуя, когда он догнал ее в коридоре. Он ни
о чем другом не мог думать. Когда она входила в комнату, он, не глядя на нее, чувствовал всем существом
своим ее присутствие и должен был делать усилие над собой, чтобы не смотреть на нее.
Музою же овладела главным образом мысль, что в отношении матери
своей она всегда была дурной дочерью, так что иногда по
целым месяцам, особенно после выхода замуж, не
вспоминала даже
о ней.
Эта святая душа, которая не только не могла столкнуть врага, но у которой не могло быть врага, потому что она вперед
своей христианской индульгенцией простила все людям, она не вдохновит никого, и могила ее, я думаю, до сих пор разрыта и сровнена, и сын ее
вспоминает о ней раз в
целые годы; даже черненькое поминанье, в которое она записывала всех и в которое я когда-то записывал моею детскою рукою ее имя — и оно где-то пропало там, в Москве, и еще, может быть, не раз служило предметом шуток и насмешек…
Он
вспомнил молитвы
свои в первое время затвора, когда он молился
о даровании ему чистоты, смирения и любви, и
о том, как ему казалось тогда, что бог услышал его молитвы, он был чист и отрубил себе палец, и он поднял сморщенный сборками отрезок пальца и
поцеловал его; ему казалось, что он и был смиренен тогда, когда он постоянно гадок был себе
своей греховностью, и ему казалось, что он имел тогда и любовь, когда
вспоминал, с каким умилением он встретил тогда старика, зашедшего к нему, пьяного солдата, требовавшего денег, и ее.
Начинается спор. Обер-кондуктор доказывает, что на шапке бобер настоящий, а машинист и Малахин стараются убедить его в противном. Среди спора старик вдруг
вспоминает о цели своего прихода.
Раскольников мечется в
своей каморке. Морщась от стыда, он
вспоминает о последней встрече с Соней,
о своем ощущении, что в ней теперь вся его надежда и весь исход. «Ослабел, значит, — мгновенно и радикально! Разом! И ведь согласился же он тогда с Соней, сердцем согласился, что так ему одному с этаким делом на душе не прожить! А Свидригайлов?.. Свидригайлов загадка… Свидригайлов, может быть, тоже
целый исход».
И ушел. Васильев лег на кровать и, спрятав голову под подушку, стал плакать от боли, и чем обильней лились слезы, тем ужаснее становилась душевная боль. Когда потемнело, он
вспомнил о той мучительной ночи, которая ожидает его, и страшное отчаяние овладело им. Он быстро оделся, выбежал из номера и, оставив
свою дверь настежь, без всякой надобности и
цели вышел на улицу. Не спрашивая себя, куда идти, он быстро пошел по Садовой улице.
Он часто брал ее на колени и лихорадочно
целовал, причем каждый раз, вероятно,
вспоминал об Егоре Никифорове, а, быть может, и
о своей несчастной дочери.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли
о смерти,
целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он
вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он
вспоминал первые времена
своей любви к ней;
вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично-размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял c Несвицким, и стал ходить перед домом.
— Так и так, — говорит, — я вашу светлость за ваше добро постоянно помню и на всех молитвах поминаю; а наш государь и вся царская фамилия постоянно кого раз видели и заметили — того уж
целый век помнят. Потому дозвольте, — говорит, — мне вам словесно
о себе ничего не
вспоминать, а в
свое время я все это вам в ясных приметах голосом природы обнаружу — и тогда вы
вспомните.