Философия, т. е. раскрытие разумом
вселенской истины, не может быть ни только индивидуальным, ни только человеческим делом, она должна быть делом сверхиндивидуальным и сверхчеловеческим, т. е. соборным, т. е. церковным.
Весь ход человеческой культуры, все развитие мировой философии ведет к осознанию того, что
вселенская истина открывается лишь вселенскому сознанию, т. е. сознанию соборному, церковному.
Даже великий Ориген, поскольку он уклонялся от
вселенской истины Церкви, был интеллектуалистом и рационалистом, впадал в ложный гностицизм.
Неточные совпадения
Для Хомякова
вселенский собор тоже не был авторитетом, навязывающим церковному народу свое понимание христианской
истины.
Вспомним творческий период жизни Церкви, период
вселенских соборов, когда
вселенская церковная
истина побеждала бесчисленные ереси.
Эта незыблемая, непоколебимая вера в то, что
истина дана в мистическом восприятии, что нельзя двигаться, нельзя подниматься, не имея под собой твердыни божественного, не имея благодатной помощи, будучи оставленным и покинутым, от
вселенской души отрезанным, определяет характер изложения этой книги.
Но религиозный синтез не может быть дан лишь в конце, лишь в результате аналитико-дифференцирующего процесса, лишь для будущих поколений, он дан и в начале, дан для всех живших и живущих, дан как
истина, хранимая
вселенской Церковью, как древняя мудрость.
Только
вселенское церковное сознание утверждает полноту, цельность
истины, только оно все соединяет и претворяет.
Церковь как хранительница полноты
истины тем отличается от ересей и сект, что она требует преображения всего мира, всей плоти мира, ждет преображения
вселенского.
Познание
истины есть перерождение, творческое развитие, посвящение во
вселенскую жизнь.
Но столь же католически или внешне понимают кафоличность и те их антагонисты, которые считают раскол церквей достаточным основанием прекратить искание догматической
истины под предлогом, что
вселенский собор теперь невозможен, а потому можно спать спокойно.
Из понятия кафоличности (соответствующего и непреложному обетованию: «где двое или трое собраны во имя Мое, там и Я посреди их» [Мф. 18:20.], а, стало быть, в них почиет и ум Христов, т. е. сама
истина) следует, что внешний масштаб соборности имеет значение скорее для признания
истины, чем для ее нахождения:
вселенский собор, притом не по имени только, но реально, возможен и теперь нисколько не меньше, чем прежде.
И теперь, когда христианская церковь расколота, по крайней мере, на две части, значит ли это, что вовсе не может быть провозглашена кафолическая
истина, хотя теперь внешне и не возможен
вселенский собор?
Истины антропологии и космологии не были еще достаточно раскрыты христианством
вселенских соборов и учителей Церкви.