В послании этом выражается частию вообще дух того времени, частию же личный характер Адриана, отличавшегося приверженностью к старине столько же, как и предшественник его, патриарх Иоаким. Но, независимо от этого, в его послании находим мы свидетельство о том, что обычай брить бороды начался в России со
времен самозванцев и с тех пор, несмотря на многие запрещения, постоянно распространялся до времен царя Алексея Михайловича.
Неточные совпадения
Я был глубоко оскорблен словами гвардейского офицера и с жаром начал свое оправдание. Я рассказал, как началось мое знакомство с Пугачевым в степи, во
время бурана; как при взятии Белогорской крепости он меня узнал и пощадил. Я сказал, что тулуп и лошадь, правда, не посовестился я принять от
самозванца; но что Белогорскую крепость защищал я противу злодея до последней крайности. Наконец я сослался и на моего генерала, который мог засвидетельствовать мое усердие во
время бедственной оренбургской осады.
В первую минуту, когда Хомяков почувствовал эту пустоту, он поехал гулять по Европе во
время сонного и скучного царствования Карла X, докончив в Париже свою забытую трагедию «Ермак» и потолковавши со всякими чехами и далматами на обратном пути, он воротился. Все скучно! По счастию, открылась турецкая война, он пошел в полк, без нужды, без цели, и отправился в Турцию. Война кончилась, и кончилась другая забытая трагедия — «Дмитрий
Самозванец». Опять скука!
Слобода Александрова, после выезда из нее царя Ивана Васильевича, стояла в забвении, как мрачный памятник его гневной набожности, и оживилась только один раз, но и то на краткое
время. В смутные годы
самозванцев молодой полководец князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский, в союзе с шведским генералом Делагарди, сосредоточил в ее крепких стенах свои воинские силы и заставил оттуда польского воеводу Сапегу снять долговременную осаду с Троицко-Сергиевской лавры.
Во
время казанского пожара он был приведен к Пугачеву;
самозванец узнал его; некогда, ходя в цепях по городским улицам, Пугачев получал от него милостыню.
В то
время издан был список (еще не весьма полный) жертвам Пугачева и его товарищей; помещаем его здесь: [Далее следовало опускаемое в настоящем издании «Описание, собранное поныне из ведомостей разных городов, сколько
самозванцем и бунтовщиком Емелькою Пугачевым и его злодейскими сообщниками осквернено и разграблено божиих храмов, также побито дворянства, духовенства, мещанства и прочих званий людей, с показанием, кто именно и в которых местах».]
В другой раз Пугачев, пьяный, лежа в кибитке, во
время бури сбился с дороги и въехал в оренбургские ворота. Часовые его окликали. Казак Федулев, правивший лошадьми, молча поворотил и успел ускакать. Федулев, недавно умерший, был один из казаков, предавших
самозванца в руки правительства.
Падуров, в последствии
времени повешенный, писал Мартемьяну Бородину, увещевая его покориться Пугачеву: «А ныне вы называете его (
Самозванца) донским казаком Емельяном Пугачевым и якобы у него ноздри рваные и клейменый. А по усмотрению моему, у него тех признаков не имеется».
Дед мой любил слушать Пушкина и особенно Рылеева, тетрадка со стихами которого, тогда запрещенными, была у отца с семинарских
времен. Отец тоже часто читал нам вслух стихи, а дед, слушая Пушкина, говаривал, что Димитрий
Самозванец был действительно запорожский казак и на престол его посадили запорожцы. Это он слышал от своих отца и деда и других стариков.
— И, Юрий Дмитрич, кому его унимать! Говорят, что при царе Борисе Феодоровиче его порядком было скрутили, а как началась суматоха, пошли
самозванцы да поляки, так он принялся буянить пуще прежнего. Теперь
времена такие: нигде не найдешь ни суда, ни расправы.
Или пресловутое доверие их явилось в народе только в промежуток
времени между
самозванцами и Петром?
Более четырех лет не быв в России (он приезжал в Петербург лишь на самое короткое
время, во
время Фокшанских переговоров), Орлов не знал хорошо обо всем, что делается внутри ее: московский чумный бунт 1771 года, целый ряд
самозванцев, принимавших на себя имя Петра III, яицкий бунт, наконец, Пугачев, все это было без него.
Еще не зная, что «любезный братец ее», Пугачев, в это
время уже разбитый и по пятам преследуемый Михельсоном, бежал в заволжские степи, где вскоре и выдан был сообщниками своими коменданту Яицкого Городка, «великая княжна Елизавета» посылкой к нему копии с письма своего к султану хотела, вероятно, в самом деле связать предприятие свое с делом
самозванца, возмутившего восточные области Европейской России [В то
время, как в России, так и за границей, ходили слухи о сношениях турецкого правительства с Пугачевым.