Неточные совпадения
Строился новый город на новом месте, но одновременно с ним выползало на свет что-то иное, чему еще не было в то
время придумано названия и что лишь в позднейшее
время сделалось известным под довольно определенным названием"дурных страстей"и"неблагонадежных элементов". Неправильно было бы, впрочем, полагать, что это"иное"
появилось тогда в первый раз; нет, оно уже имело свою историю…
И точно, он начал нечто подозревать. Его поразила тишина во
время дня и шорох во
время ночи. Он видел, как с наступлением сумерек какие-то тени бродили по городу и исчезали неведомо куда и как с рассветом дня те же самые тени вновь
появлялись в городе и разбегались по домам. Несколько дней сряду повторялось это явление, и всякий раз он порывался выбежать из дома, чтобы лично расследовать причину ночной суматохи, но суеверный страх удерживал его. Как истинный прохвост, он боялся чертей и ведьм.
Еще не
появилась весна, а уж зачинаются работы: подвозы и дров, и всего на
время распутицы; подготовка семян; переборка, перемерка по амбарам хлеба и пересушка; установленье новых тягол.
Полицеймейстер, точно, был чудотворец: как только услышал он, в чем дело, в ту ж минуту кликнул квартального, бойкого малого в лакированных ботфортах, и, кажется, всего два слова шепнул ему на ухо да прибавил только: «Понимаешь!» — а уж там, в другой комнате, в продолжение того
времени, как гости резалися в вист,
появилась на столе белуга, осетры, семга, икра паюсная, икра свежепросольная, селедки, севрюжки, сыры, копченые языки и балыки, — это все было со стороны рыбного ряда.
За это
время Летика
появлялся у костра дважды, курил и засматривал из любопытства в рот пойманным рыбам — что там?
В это
время послышались еще шаги, толпа в сенях раздвинулась, и на пороге
появился священник с запасными дарами, седой старичок. За ним ходил полицейский, еще с улицы. Доктор тотчас же уступил ему место и обменялся с ним значительным взглядом. Раскольников упросил доктора подождать хоть немножко. Тот пожал плечами и остался.
Кабанова. Ишь, какие рацеи развел! Есть что послушать, уж нечего сказать! Вот времена-то пришли, какие-то учители
появились. Коли старик так рассуждает, чего уж от молодых-то требовать!
На другой день в назначенное
время я стоял уже за скирдами, ожидая моего противника. Вскоре и он явился. «Нас могут застать, — сказал он мне, — надобно поспешить». Мы сняли мундиры, остались в одних камзолах и обнажили шпаги. В эту минуту из-за скирда вдруг
появился Иван Игнатьич и человек пять инвалидов. Он потребовал нас к коменданту. Мы повиновались с досадою; солдаты нас окружили, и мы отправились в крепость вслед за Иваном Игнатьичем, который вел нас в торжестве, шагая с удивительной важностию.
В то
время в петербургском свете изредка
появлялась женщина, которую не забыли до сих пор, княгиня Р. У ней был благовоспитанный и приличный, но глуповатый муж и не было детей.
У одной, стоявшей рядом с Туробоевым, — горбоносое лицо ведьмы, и она все
время шевелила губами, точно пережевывая какие-то слишком твердые слова, а когда она смыкала губы — на лице ее
появлялось выражение злой и отчаянной решимости.
Там опять
появляется по
временам красное, испитое лицо буйного Тарантьева и нет более кроткого, безответного Алексеева.
Она было прибавила шагу, но, увидя лицо его, подавила улыбку и пошла покойнее, только вздрагивала по
временам. Розовое пятно
появлялось то на одной щеке, то на другой.
В это
время из залы с шумом
появилась Полина Карповна, в кисейном платье, с широкими рукавами, так что ее полные, белые руки видны были почти до плеч. За ней шел кадет.
Появившись, она проводила со мною весь тот день, ревизовала мое белье, платье, разъезжала со мной на Кузнецкий и в город, покупала мне необходимые вещи, устроивала, одним словом, все мое приданое до последнего сундучка и перочинного ножика; при этом все
время шипела на меня, бранила меня, корила меня, экзаменовала меня, представляла мне в пример других фантастических каких-то мальчиков, ее знакомых и родственников, которые будто бы все были лучше меня, и, право, даже щипала меня, а толкала положительно, даже несколько раз, и больно.
В это самое
время из-за угла станции
появилась откуда-то на платформу толпа рабочих в лаптях и с полушубками и мешками за спинами.
В Узле Привалов
появлялся только на
время, отчасти по делам опеки, отчасти для своей мельницы. Nicolas Веревкин, конечно, ничего не выхлопотал и все сидел со своей нитью, на которую намекал Привалову еще в первый визит. Впрочем, Привалов и не ожидал от деятельности своего адвоката каких-нибудь необыкновенных результатов, а, кажется, предоставил все дело его естественному течению.
В самое последнее
время, когда
появился вдруг с своею любовью и Дмитрий Федорович, старик перестал смеяться.
Оченно боятся они Дмитрия Федоровича, так что если бы даже Аграфена Александровна уже пришла, и они бы с ней заперлись, а Дмитрий Федорович тем
временем где
появится близко, так и тут беспременно обязан я им тотчас о том доложить, постучамши три раза, так что первый-то знак в пять стуков означает: «Аграфена Александровна пришли», а второй знак в три стука — «оченно, дескать, надоть»; так сами по нескольку раз на примере меня учили и разъясняли.
— Из простонародья женский пол и теперь тут, вон там, лежат у галерейки, ждут. А для высших дамских лиц пристроены здесь же на галерее, но вне ограды, две комнатки, вот эти самые окна, и старец выходит к ним внутренним ходом, когда здоров, то есть все же за ограду. Вот и теперь одна барыня, помещица харьковская, госпожа Хохлакова, дожидается со своею расслабленною дочерью. Вероятно, обещал к ним выйти, хотя в последние
времена столь расслабел, что и к народу едва
появляется.
Что непременно и было так, это я тебе скажу. И вот он возжелал
появиться хоть на мгновенье к народу, — к мучающемуся, страдающему, смрадно-грешному, но младенчески любящему его народу. Действие у меня в Испании, в Севилье, в самое страшное
время инквизиции, когда во славу Божию в стране ежедневно горели костры и
Приближалось
время хода кеты, и потому в море перед устьем Такемы держалось множество чаек. Уже несколько дней птицы эти в одиночку летели куда-то к югу. Потом они пропали и вот теперь неожиданно
появились снова, но уже стаями. Иногда чайки разом снимались с воды, перелетали через бар и опускались в заводь реки. Я убил двух птиц. Это оказались тихоокеанские клуши.
Как только
появился огонь, таза тоже пришел в себя; он испуганно озирался по сторонам и имел вид сумасшедшего. В другое
время он показался бы смешным.
От Тугулу Бикин делает довольно большой изгиб к югу, затем поднимается к северо-западу и потом уже все
время течет на запад. Ниже Тугулу в Бикин впадают: справа — речки Дзахали, Дзамацигоуза (где отпечатки лошадиных копыт на грязи), Мадагоу (большая падь семьи Да), Саенгоу (Шаньянь-гоу) (козья долина), Дагоу (большая долина), Рхауза и Цамондынза; слева — Хубиа-са (Чуб-гу-цзай — место, где
появляются черви) и Дауден (по-китайски Даянгоу — большая солнечная долина).
Хребет Карту сразу пропадал, и вместо него опять
появлялась паутина, и опять она начинала увеличиваться, приобретая в то же
время быстрое вращательное движение.
В это
время на воде
появилась выдра, но уже значительно дальше по реке.
В самом углу залива находится русское селение, называвшееся ранее постом Ольги. Первой постройкой, которая
появилась здесь в 1854 году, была матросская казарма. В 1878 году сюда приехали лесничий и фельдшер, а до того
времени местный пристав исполнял их обязанности: он был и учителем, и врачом, чинил суд и расправу.
Действительно, совершенно свежие отпечатки большой кошачьей лапы отчетливо виднелись на грязной тропинке. Когда мы шли сюда, следов на дороге не было. Я это отлично помнил, да и Дерсу не мог бы пройти их мимо. Теперь же, когда мы повернули назад и пошли навстречу отряду,
появились следы: они направлялись в нашу сторону. Очевидно, зверь все
время шел за нами «по пятам».
У Дерсу была следующая примета: если во
время дождя в горах
появится туман и он будет лежать неподвижно — это значит, что дождь скоро прекратится. Но если туман быстро двигается — это признак затяжного дождя и, может быть, тайфуна [Тайфун — искаженное китайское слово «тайфынь» — большой ветер, как называют тихоокеанские циклоны.].
Солнце только что успело скрыться за горизонтом, и в то
время, когда лучи его золотили верхушки гор, в долинах
появились сумеречные тени. На фоне бледного неба резко выделялись вершины деревьев с пожелтевшими листьями. Среди птиц, насекомых, в сухой траве — словом, всюду, даже в воздухе, чувствовалось приближение осени.
В переходе от дня к ночи всегда есть что-то таинственное. В лесу в это
время становится сумрачно и тоскливо. Кругом воцаряется жуткое безмолвие. Затем
появляются какие-то едва уловимые ухом звуки. Как будто слышатся глубокие вздохи. Откуда они исходят? Кажется, что вздыхает сама тайга. Я оставил работу и весь отдался влиянию окружающей меня обстановки. Голос Дерсу вывел меня из задумчивости.
Все трудности и все лишения остались позади. Сразу
появился интерес к газетам. Я все
время вспоминал Дерсу. «Где-то он теперь? — думал я. — Вероятно, устроил себе бивак где-нибудь под берегом, натаскал дров, разложил костер и дремлет с трубкой во рту». С этими мыслями я уснул.
Время шло, а кругом было по-прежнему тихо. Я тоже начал думать, что Дерсу ошибся, как вдруг около месяца
появилось матовое пятно с радужной окраской по наружному краю. Мало-помалу диск луны стал тускнеть, контуры его сделались расплывчатыми, неясными. Матовое пятно расширялось и поглотило наружное кольцо. Какая-то мгла быстро застилала небо, но откуда она взялась и куда двигалась, этого сказать было нельзя.
В одном пересохшем ручье мы нашли много сухой ольхи. Хотя было еще рано, но я по опыту знал, что значат сухие дрова во
время ненастья, и потому посоветовал остановиться на бивак. Мои опасения оказались напрасными. Ночью дождя не было, а утром
появился густой туман.
От перевала Венюкова Сихотэ-Алинь имеет вид гряды, медленно повышающейся на север. Этот подъем так незаметен для глаза, что во
время пути совершенно забываешь, что идешь по хребту, и только склоны по сторонам напоминают о том, что находишься на водоразделе. Места эти покрыты березняком, которому можно дать не более 40 лет. Он, вероятно,
появился здесь после пожаров.
Не знаю, жива ли она теперь, но после смерти мужа она долгое
время каждое лето
появлялась в Отраде в сопровождении француза с крутыми бедрами и дугообразными, словно писаными бровями.
Беседа начинает затрогивать чувствительную струну матушки, и она заискивающими глазами смотрит на жениха. Но в эту минуту, совсем не ко
времени, в гостиную
появляется сестрица.
Сельскохозяйственной литературы в то
время почти не существовало, а ежели в «Библиотеке для чтения» и
появлялись ежемесячно компиляции Шелихова, то они составлялись поверхностно, по руководству Тэера, совершенно непригодному для нашего захолустья.
Как-то, еще в крепостные
времена, на Лубянской площади
появился деревянный балаган с немудрящим зверинцем и огромным слоном, который и привлекал главным образом публику.
Они ютились больше в «вагончике». Это был крошечный одноэтажный флигелек в глубине владения Румянцева. В первой половине восьмидесятых годов там
появилась и жила подолгу красавица, которую звали «княжна». Она исчезала на некоторое
время из Хитровки, попадая за свою красоту то на содержание, то в «шикарный» публичный дом, но всякий раз возвращалась в «вагончик» и пропивала все свои сбережения. В «Каторге» она распевала французские шансонетки, танцевала модный тогда танец качучу.
И любители роются в товаре и всегда находят что купить.
Время от
времени около этих рогож
появляется владелец колокольного завода, обходит всех и отбирает обломки лучшей бронзы, которые тут же отсылает домой, на свой завод. Сам же направляется в палатки антикваров и тоже отбирает лом серебра и бронзы.
Я видел, как упало несколько человек, видел, как толпа бросилась к Страстному и как в это
время в открывшихся дверях голицынского магазина
появилась в одном сюртуке, с развевающейся седой гривой огромная фигура владельца. Он кричал на полицию и требовал, чтобы раненых несли к нему на перевязку.
И вот, к великой купеческой гордости, на стене вновь отделанного, роскошного по тому
времени, дома
появилась огромная вывеска с аршинными буквами: «Большой Патрикеевский трактир».
С восьмидесятых годов, когда в Москве начали выходить газеты и запестрели объявлениями колокольных заводов, Сухаревка перестала пускать небылицы, которые в те
времена служили рекламой. А колоколозаводчик неукоснительно
появлялся на Сухаревке и скупал «серебряный звон». За ним очень ухаживали старьевщики, так как он был не из типов, искавших «на грош пятаков».
В старые
времена половыми в трактирах были, главным образом, ярославцы — «ярославские водохлебы». Потом, когда трактиров стало больше,
появились половые из деревень Московской, Тверской, Рязанской и других соседних губерний.
Все это было смешно, но… инициалы его совпадали с именем и отчеством известного в то
время поэта — переводчика, и потому, когда в дымке золотистой пыли, подымаемой ногами гуляющих,
появлялась пестрая вертлявая фигурка, то за ней оглядывались и шептали друг другу...
Дешерт долго не
появлялся в нашем доме, и только от
времени до
времени доносились слухи о новых его жестокостях в семье и на деревне.
Последний сидел в своей комнате, не показываясь на крики сердитой бабы, а на следующее утро опять
появился на подоконнике с таинственным предметом под полой. Нам он объяснил во
время одевания, что Петрик — скверный, скверный, скверный мальчишка. И мать у него подлая баба… И что она дура, а он, Уляницкий, «достанет себе другого мальчика, еще лучше». Он сердился, повторял слова, и его козлиная бородка вздрагивала очень выразительно.
Некоторое
время после революции 1917 г. значительная часть духовенства и мирян, почитавших себя особенно православными, была настроена контрреволюционно, и только после
появились священники нового типа.
Прогрессисты мечтают о земном абсолюте, который когда-нибудь
появится во
времени, и это есть чаяние мессианистское, жажда исхода из исторической трагедии.
В прежнее
время медведь не обижал людей и домашних животных и считался смирным, но с тех пор, как ссыльные стали селиться по верховьям рек и вырубать тут леса и преградили ему путь к рыбе, которая составляла его главную пищу, в сахалинских метрических книгах и в «ведомости происшествий» стала
появляться новая причина смерти — «задран медведем», и в настоящее
время медведь уже третируется, как грозное явление природы, с которым приходится бороться не на шутку.