Неточные совпадения
Иль ты доныне
Не знаешь?.. нет! ты не в пустыне,
Ты во дворце; ты знать должна,
Как сила гетмана грозна,
Как он
врагов своих карает,
Как
государь ему внимает…
Я почтительно кланяюсь и, опираясь на саблю, говорю: «Я счастлив, великий
государь, что мог пролить кровь за свое отечество, и желал бы умереть за него; но ежели ты так милостив, что позволяешь мне просить тебя, прошу об одном — позволь мне уничтожить
врага моего, иностранца St — Jérôme’а.
— Милостивый
государь! позвольте вас поторопить, потому что я не желала бы, чтоб заклятой мой
враг видел мое унижение! — сказала она.
— Я, ваше превосходительство, — говорил он губернскому предводителю, заклятому
врагу Калиновича по делу князя, — я старше его летами, службой, чином, наконец, потому что он пока еще вчера только испеченный действительный статский, а я генерал-майор
государя моего императора, и, как начальнику губернии, я всегда и везде уступлю ему первое место; но если он, во всеуслышание, при общем собрании, говорит, что все мы взяточники, я не могу этого перенесть!
— Так,
государь! — И Малюта скривил рот, радуясь беде давнишнего
врага своего.
—
Государь, пусть будет по-твоему! Я стар и хвор, давно не надевал служилой брони; но в божьем суде не сила берет, а правое дело! Уповаю на помощь господа, что не оставит он меня в правом деле моем, покажет пред твоею милостью и пред всеми людьми неправду
врага моего!
Каждый знаменитый боярин и воевода пожелает быть царем русским; начнутся крамолы, восстанут новые самозванцы, пуще прежнего польется кровь христианская, и отечество наше, обессиленное междоусобием, не могущее противустать сильному
врагу, погибнет навеки; и царствующий град, подобно святому граду Киеву, соделается достоянием иноверцев и отчиною короля свейского или
врага нашего, Сигизмунда, который теперь предлагает нам сына своего в законные
государи, а тогда пришлет на воеводство одного из рабов своих.
— Как нечего? Что вы, сударь! По-нашему вот как. Если дело пошло наперекор, так не доставайся мое добро ни другу, ни недругу. Господи боже мой! У меня два дома да три лавки в Панском ряду, а если божиим попущением
враг придет в Москву, так я их своей рукой запалю. На вот тебе! Не хвались же, что моим владеешь! Нет, батюшка! Русской народ упрям; вели только наш царь-государь, так мы этому Наполеону такую хлеб-соль поднесем, что он хоть и семи пядей во лбу, а — вот те Христос! — подавится.
Как русской, ты станешь драться до последней капли крови с
врагами нашего отечества, как верноподданный — умрешь, защищая своего
государя; но если безоружный неприятель будет иметь нужду в твоей помощи, то кто бы он ни был, он, верно, найдет в тебе человека, для которого сострадание никогда не было чуждой добродетелью.
Наши войска почти без всякого сопротивления заняли Вильну, и вскоре потом исполнились слова русского
государя: ни одного вооруженного
врага не осталось в пределах его царства.
Не в первый раз султану
Австрийским мы обязаны посольством.
При Федоре, покойном
государе,
Мы учинили с вами договор:
От турок вам помочь казною нашей,
С тем чтобы вы взвели Максимильяна,
Рудольфа брата, на литовский трон.
Вы приняли исправно наши деньги,
Но, под рукой, с Литвою сговорились —
И Жигимонта свейского признали,
Врага Руси, литовским королем!
Не мы, о царь! Султан твой давний
враг,
И на Москву он хана насылает
Не в первый раз. Когда ты дашь ему
Нас одолеть, ты своего ж злодея
Усилишь,
государь!
Великий
государь,
Дай Бог тебе веселья и здоровья
И всех
врагов под ноги покорить!
Поляк описывает ей величие своего
государя, счастие союзников и бедствие
врагов его…
Марфа вздохнула свободно. Видя ужасный мятеж народа (который, подобно бурным волнам, стремился по стогнам и беспрестанно восклицал: «Новгород —
государь наш! Смерть
врагам его!»), внимая грозному набату, который гремел во всех пяти концах города (в знак объявления войны), сия величавая жена подъемлет руки к небу, и слезы текут из глаз ее. «О тень моего супруга! — тихо вещает она с умилением. — Я исполнила клятву свою! Жребий брошен: да будет, что угодно судьбе!..» Она сходит с Вадимова места.
Он очень нуждался, как говорили, будто бы по причине его какой-то отменной честности, за которую он, по его собственным рассказам, имел «кучу
врагов около
государя».
Красный нос хорошо знал ее слабую сторону и скоро успел овладеть умом патриотки, которая отдала бы свой Гельмет тому, кто шепнул бы в это время, что с нею сидит жесточайший
враг ее
государя и предмет ее дипломатических забот.
Карл перестал быть моим
государем; он сделался только личным моим
врагом; я не пошел назад и стал ему поперек.
Хотя болезнь Григория Лукьяновича, как мы уже заметили, и не разрушила его планов, и
враги его: архиепископ Пимен, печатник Иван Михайлович Висковатый, казначей Никита Фуников, Алексей Басманов и сын его Феодор, Афанасий Вяземский — последние трое бывшие любимцы
государя — погибли вместе с другими страшною смертию, обвиненные в сообщничестве с покойным князем Владимиром Андреевичем и в участии в измене Новгорода, но звезда Малюты за время его отсутствия сильно померкла: появился новый любимец — хитрый и умный Борис Годунов, будущий венценосец.
«Все, все вы русские! Не давать
врагу верха, бить его и гнать по-прежнему! С Богом! Идите и делайте во славу России и ее самодержца,
государя».
—
Государь, — отвечал, поклонившись, молодой человек, — вы наш император. Но
враги ваши,
враги императорского правительства, имеют злобные замыслы, я опасаюсь всего — восстания, убийства!..
— Я объявил себя протектором ордена, но не нахожу удобным принять его под свою непосредственную власть, — отвечал
государь. — Я не хочу давать тему моим
врагам, которые начнут кричать, что я сделал это с целью территориальных приобретений…
— Что я о нем разумею? На это отвечать трудно при шведском генерале, подданном
государя, которого он
враг, и среди общества лифляндских дворян, которых права он защищал — как слышно было — так горячо и так безрассудно.
Уничтожить жесточайшего
врага моего законного
государя почту тогда особенною для себя честью.
«Теперь же, к прискорбию моему, — продолжал
государь, — я вижу что мысль эта была ошибочна, и что Россия должна выходить на бой, с оружием в руках против
врагов общественного порядка, не дожидаясь не только нападения, но даже малейшего вызова с их стороны, и я для уничтожения гибельных революционных стремлений, воспользуюсь этою властью и теми средствами, которыми располагаю, как самодержавный русский император».
— Это сказка, вымысел его
врагов, иначе бы он не мог быть другом нашего
государя, если бы тот был когда-либо о нем такого мнения! — вспыхнул в свою очередь Николай Павлович.
Сестренцевич умел, однако, своею твердостью сдерживать подобного рода попытки, и тогда
враги его стали ловить каждое его слово и стараться каждое его разумное и основательное распоряжение выказать протестом против воли
государя.
—
Государь изволил заметить, что он не хочет вызывать даже малейшим подозрением сомнения в своем прямодушии, качестве, которое признано за ним всеми европейскими державами… Что как во внутренней, так и во внешней политике он ведет свое дело начистоту, что ему противно учение Маккиавели, что он, как русский царь,
враг всякого лицемерия и двоедушия как у себя дома, так и при внешних сношениях. Объявив себя правителем ордена, он сделал уже этим решительный шаг и не находит нужным делать второй…
Война окончилась согласно обету
государя Александра Павловича — ни один живой
враг не остался в пределах русской земли.
— Я
враг Паткулю, не языком, а делом, — отвечала дипломатка. — Впрочем, вы знаете, что я люблю политические споры. Не из возмущенного ли моря выплывают самые драгоценные перлы? Ловите их, ловите, почтеннейший генерал, как я это делаю, и простите благородной откровенности моих соотечественников, этих добрых детей природы, любящих своего
государя, право, не хуже шведов.
Государь из столицы съехал… в слободу одну, а нас разослал набирать по городам верных людей к нему в телохранители от
врагов…
— Прекрасно! вы в военное время и переписочку ведете с неприятелями своего
государя,
врагами нового отечества вашего!
Этих средств больше, нежели думают мои
враги,] — говорил
государь, все более и более воодушевляясь.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых
государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути
врагу, так и вновь устроенными на поражение оного везде, где только появится.
Смоленск оставляется вопреки воле
государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к
врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели
врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию
государя.
Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее...
О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков!» И Ростов, для того, чтобы живо представить себе свою любовь и преданность
государю, представлял себе
врага или обманщика-немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах
государя.
Вечер Анны Павловны был такой же, как и первый, только новинкой, которою угащивала Анна Павловна своих гостей, был теперь не Мортемар, а дипломат, приехавший из Берлина и привезший самые свежие подробности о пребывании
государя Александра в Потсдаме и о том, как два высочайшие друга поклялись там в неразрывном союзе отстаивать правое дело против
врага человеческого рода.
В вечер 26-го августа, и Кутузов и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал
государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтоб он хотел кого-нибудь обманывать, но потому, что он знал, что
враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
— Ребята, за здоровье государя-императора, за победу над
врагами, урра! — крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.