Неточные совпадения
Нюрочке вдруг сделалось страшно: старуха так и
впилась в нее своими темными, глубоко ввалившимися глазами. Вспомнив наказ Анфисы Егоровны, она хотела было поцеловать худую и морщинистую руку молчавшей старухи, но рука Таисьи заставила ее присесть и поклониться старухе
в ноги.
"Любезный Филоверитов, — говорит он мне, — у такого-то господина NN нос очень длинен; это нарушает симметрию администрации, а потому нельзя ли, carissimo… [дражайший (итал.).]"И я лечу исполнить приказание моего начальника, я
впиваюсь когтями и зубами
в ненавистного ему субъекта и до тех пор не оставляю его, пока жертва не падает к моим
ногам, изгрызенная и бездыханная.
Болен я, могу без хвастовства сказать, невыносимо. Недуг
впился в меня всеми когтями и не выпускает из них. Руки и
ноги дрожат,
в голове — целодневное гудение, по всему организму пробегает судорога. Несмотря на врачебную помощь, изможденное тело не может ничего противопоставить недугу. Ночи провожу
в тревожном сне, пишу редко и с большим мученьем, читать не могу вовсе и даже — слышать чтение. По временам самый голос человеческий мне нестерпим.
Впиваясь в пирог мелкими, острыми зубами, он мурлыкал, как котенок, притопывал
в такт левой
ногой и
в то же время решал задачу, бросая Фоме короткие фразы...
Климков взмахнул бутылкой и ударил ею по лицу, целясь
в глаза. Масляно заблестела алая кровь, возбуждая у Климкова яростную радость, — он ещё взмахнул рукой, обливая себя пивом. Всё ахнуло, завизжало, пошатнулось, чьи-то ногти
впились в щёки Климкова, его схватили за руки, за
ноги, подняли с пола, потащили, и кто-то плевал
в лицо ему тёплой, клейкой слюной, тискал горло и рвал волосы.
Как дикой зверь
впиваюсь я
в беззащитную мою клячу; казацкая плеть превращается
в руке моей
в барабанную палку, удары сыпятся как дождь; мой аргамак чувствует наконец необходимость пуститься
в галоп, подымается на задние
ноги, хочет сделать скачок, спотыкается, падает — и преспокойно располагается, лежа одним боком на правой моей
ноге, отдохнуть от тяжких трудов своих.
Когда казаки, захотев увериться
в его кончине, стали приподнимать его за руки, то заметили, что
в последних судорогах он крепко ухватил
ногу своей дочери,
впился в нее костяными пальцами, которые замерли на нежном теле… О, это было ужасно… они смеялись!..
— Отчего вы испугались? Разве я такая страшная? — говорила она тонким, вздрагивающим голосом и осторожно, медленно подвигалась ко мне, держась за стену, точно она шла не по твердому полу, а по зыбкому канату, натянутому
в воздухе. Это неумение ходить еще больше уподобляло ее существу иного мира. Она вся вздрагивала, как будто
в ноги ей
впивались иглы, а стена жгла ее детские пухлые руки. И пальцы рук были странно неподвижны.
С Авдотьей Николавной рядом
Сидел штабротмистр удалой —
Впился в нее упрямым взглядом,
Крутя усы одной рукой.
Он видел, как
в ней сердце билось…
И вдруг — не знаю, как случилось —
Ноги ее иль башмачка
Коснулся шпорой он слегка.
Тут началися извиненья,
И завязался разговор;
Два комплимента, нежный взор —
И уж дошло до изъясненья…
Да, да — как честный офицер!
Но казначейша — не пример.
Пузич за волосы его сгреб, а Фомка под
ногу подшибает, и Петруха — на моих глазах это было — раза два их отпихивал, так Фомка и поотстал, а Пузич все лезет: сила-то не берет, так кусаться стал,
впился в плечо зубами, да и замер.
И, холодно-свирепая, она скользит между ними, обвивает
ноги, жалит
в самое лицо,
в губы, и вьется клубком, и
впивается в собственное тело.
Илюшка, улыбкой, спиной,
ногами, всем существом изображая сочувствие песне, аккомпанировал ей на гитаре и,
впившись в нее глазами, как будто
в первый раз слушая песню, внимательно, озабоченно,
в такт песни наклонял и поднимал голову.
Он бросился назад к воротам, яростно мотая головой, прядая из стороны
в сторону, будто охмелевший от бешенства, взметывая
ноги как попало на воздух и с каждым прыжком стрясая меня со спины, точно как будто на него вспрыгнул тигр и
впился в его мясо зубами и когтями.
Последним шел приземистый, бородатый, уж пожилой; он не хотел сопротивляться, и
в глазах его не было мысли, но земля притягивала его
ноги,
впивалась в них, не пускала — и он шел, откинувшись назад, как против сильного ветра.
Прежний вельможа, простояв тридцать лет под ветром и пламенным солнцем, изнемождил
в себе вид человеческий. Глаза его совсем обесцветились, изгоревшее тело его все почернело и присохло к остову, руки и
ноги его иссохли, и отросшие ногти загнулись и
впились в ладони, а на голове остался один клок волос, и цвет этих волос был не белый, и не желтый, и даже не празелень, а голубоватый, как утиное яйцо, и этот клок торчал на самой середине головы, точно хохол на селезне.
Но вот картина изменилась: вместо фигур
в шапках появились фигуры
в белых платках — это началась посадка женщин. Впрочем, можно было угадать это, закрыв глаза, так как кандальный звон прекратился и его заменили пискливые выкрикивания — это арестантки переругивались, или просто на ходу беседовали между собой. Антон Михайлович положительно
впился глазами
в эту процессию и казался еле стоящим на
ногах, так судорожно сжимал он рукою железные перила палубы, на которые облокотился всем телом.
Дворчане прибегают, секут орлов ножами, бьют кистенем и едва могут освободить своего господина, полумертвого, из ужасного плена. Обрубленные
ноги птиц еще держатся за врага своего,
впившись в него когтями.