Неточные совпадения
Ты возразил, что человек жив не единым хлебом, но знаешь ли, что
во имя этого самого хлеба земного и восстанет на тебя дух земли, и сразится с тобою, и победит тебя, и все
пойдут за ним, восклицая: «Кто подобен зверю сему, он дал нам огонь с небеси!» Знаешь ли ты, что пройдут века и человечество провозгласит устами своей премудрости и
науки, что преступления нет, а стало быть, нет и греха, а есть лишь только голодные.
Вот этот характер наших сходок не понимали тупые педанты и тяжелые школяры. Они видели мясо и бутылки, но другого ничего не видали. Пир
идет к полноте жизни, люди воздержные бывают обыкновенно сухие, эгоистические люди. Мы не были монахи, мы жили
во все стороны и, сидя за столом, побольше развились и сделали не меньше, чем эти постные труженики, копающиеся на заднем дворе
науки.
Во мне не было и не могло быть той спетости и того единства, как у Фогта. Воспитание его
шло так же правильно, как мое — бессистемно; ни семейная связь, ни теоретический рост никогда не обрывались у него, он продолжал традицию семьи. Отец стоял возле примером и помощником; глядя на него, он стал заниматься естественными
науками. У нас обыкновенно поколение с поколением расчленено; общей, нравственной связи у нас нет.
«Бертольд, божиею милостию святыя Майнцкия епархии архиепископ, в Германии архиканцлер и курфирст. Хотя для приобретения человеческого учения чрез божественное печатания искусство возможно с изобилием и свободнее получать книги, до разных
наук касающиеся, но до сведения нашего дошло, что некоторые люди, побуждаемые суетныя
славы или богатства желанием, искусство сие употребляют
во зло и данное для научения в житии человеческом обращают на пагубу и злоречие.
Всякому из нас памятны, вероятно, эти дни учения, в которые мы не столько учимся, сколько любим поговорить, а еще больше послушать, как говорят другие, о разных взглядах на
науку и в особенности о том, что надо
во что бы то ни стало
идти вперед и развиваться.
Сущность всякого религиозного учения — не в желании символического выражения сил природы, не в страхе перед ними, не в потребности к чудесному и не
во внешних формах ее проявления, как это думают люди
науки. Сущность религии в свойстве людей пророчески предвидеть и указывать тот путь жизни, по которому должно
идти человечество, в ином, чем прежнее, определении смысла жизни, из которого вытекает и иная, чем прежняя, вся будущая деятельность человечества.
По взятии Азова Ромодановский писал уже к Петру таким образом: «Вем, что паче многих в трудех ты, господине, пребываешь и нам желаемое исполняешь, и по всему твоему делу мнил тя быть подобна многим: верою к богу — яко Петра, мудростию — яко Соломона, силою — яко Сампсона,
славою — яко Давида, а паче, что лучшее в людех, чрез многие
науки изобретается и чрез продолжные дни снискательства их, то в тебе, господине, чрез малое искание все то является,
во всяком полном исправном том виде» (Устрялов, приложение к II тому, II, 65).
Глубоко прострадав пустоту субъективных убеждений, постучавшись
во все двери, чтоб утолить жгучую жажду возбужденного духа, и нигде не находя истинного ответа, измученный скептицизмом, обманутый жизнью, он
идет нагой, бедный, одинокий и бросается в
науку.
Он был мудрый Полководец; знал своих неприятелей и систему войны образовал по их свойству; мало верил слепому случаю и подчинял его вероятностям рассудка; казался отважным, но был только проницателен; соединял решительность с тихим и ясным действием ума; не знал ни страха, ни запальчивости; берег себя в сражениях единственно для победы; обожал
славу, но мог бы снести и поражение, чтобы в самом несчастии доказать свое искусство и величие; обязанный Гением Натуре, прибавил к ее дарам и силу
Науки; чувствовал свою цену, но хвалил только других; отдавал справедливость подчиненным, но огорчился бы
во глубине сердца, если бы кто-нибудь из них мог сравниться с ним талантами: судьба избавила его от сего неудовольствия.
Подошел к нам — я думал, что он домине Тумаков и должен нас учить каким
наукам — однако же это был просто Тумаков, и показав прежде Петрусе, что писать, потом приступил ко мне."Пишите, — сказал он, — к сему прошению"… Я написал это убийственное, треклятое, погубившее меня тогда и
во всю жизнь мою причинявшее мне беды, я написал и кончил все по методу Тумакова. Он собрал наши бумаги, и когда господин полковник сказал ему:"заготовь же приказ, да скорее", — он
пошел от нас.
Я не поведал вам, читатель,
Что казначей мой был женат.
Благословил его создатель,
Послав ему в супруге клад.
Ее ценил он тысяч
во сто,
Хотя держал довольно просто
И не выписывал чепцов
Ей из столичных городов.
Предав ей таинства
науки,
Как бросить вздох иль томный взор,
Чтоб легче влюбчивый понтёр
Не разглядел проворной штуки,
Меж тем догадливый старик
С глаз не спускал ее на миг.
Краснов. Вы насчет воспитания говорите! Я вам вот что на ваши слова скажу-с: будь я помоложе, я бы для Татьяны Даниловны
во всякую
науку пошел. Я и сам вижу, чего мне не хватает-с, да уж теперь года ушли. Душа есть-с, а воспитания нет-с. А будь я воспитан-с…
Прежде, живя одним жалованьем, он должен был
во многом себе отказывать; теперь же, напротив, у него была спокойная, прекрасно меблированная квартира, отличный стол, потому что хозяйка и слышать не хотела, чтобы он
посылал за кушаньем в трактир; он мог обедать или с нею, или в своих комнатах, пригласив к себе даже несколько человек гостей; он ездил в театр, до которого был страстный охотник, уже не в партер, часа за два до представления, в давку и тесноту, а в кресло; покупал разные книги, в особенности относящиеся к военным
наукам, имел общество любимых и любящих его товарищей, — казалось, чего бы ему недоставало?..
— Вы, кажется, тоже удивлены, что видите меня здесь. У вас есть предрассудки… Это присуще вашему возрасту и воспитанию. А мы — у нас все отнято!.. Да, мой друг, поживете и увидите, что жизнь коротка и что не стоит смотреть на нее серьезно. Исключая долга чести, с которым в сделку не
пойдешь, нужно
во всем применяться к общему строю жизни. Посещая этот мир, вы встретитесь и с важными финансовыми тузами, со светилами
науки и искусства, и даже… с теми немногими аристократами, которые еще остались.