Неточные совпадения
Ровно в девять часов в той же гостиной подают завтрак. Нынче завтрак обязателен и представляет подобие обеда, а
во время оно завтракать давали почти исключительно при гостях, причем ограничивались тем, что ставили на стол поднос, уставленный закусками и эфемерной едой, вроде сочней, печенки и т. п. Матушка усердно потчует
деда и ревниво смотрит, чтоб дети не помногу брали. В то
время она накладывает на тарелку целую гору всякой всячины и исчезает с нею из комнаты.
Дед оскорбил барчука и ушел от него нищим, так как
во все
время управления имениями не позволял себе «самовольно» определить цифру своего жалованья.
В час отдыха,
во время вечернего чая, когда он, дядья и работники приходили в кухню из мастерской, усталые, с руками, окрашенными сандалом, обожженными купоросом, с повязанными тесемкой волосами, все похожие на темные иконы в углу кухни, — в этот опасный час
дед садился против меня и, вызывая зависть других внуков, разговаривал со мною чаще, чем с ними.
Иногда,
во время ее рассказа, входил
дед, поднимал кверху лицо хорька, нюхал острым носом воздух, подозрительно оглядывая бабушку, слушал ее речь и бормотал...
Я видел также, что
дед готовит что-то, пугающее бабушку и мать. Он часто запирался в комнате матери и ныл, взвизгивал там, как неприятная мне деревянная дудка кривобокого пастуха Никанора.
Во время одной из таких бесед мать крикнула на весь дом...
Уже вскоре после приезда, в кухне
во время обеда, вспыхнула ссора: дядья внезапно вскочили на ноги и, перегибаясь через стол, стали выть и рычать на дедушку, жалобно скаля зубы и встряхиваясь, как собаки, а
дед, стуча ложкой по столу, покраснел весь и звонко — петухом — закричал...
Большое уже в это
время состояние их вскоре еще увеличилось самым неожиданным образом: во-первых, к ним перешли по наследству обширные имения одного дальнего их родственника, некогда ограбившего их предков и не имевшего теперь, помимо
деда, никаких других ближайших наследников, а во-вторых, в старом протозановском лесу за Озерною нашли драгоценный клад: маленькую пушку, набитую жемчугом и монетой и, вероятно, спрятанную кем-то в землю от разбойников.
При этом человек этот поставлен в такое положение, что при всякой покупке потребляемых им предметов: соли, пива, сукна, железа, керосина, чая, сахара и многого другого, он должен отдавать большую часть своего труда для каких-то неизвестных ему дел и для уплаты процентов за долги, которые свершены кем-то
во времена его
дедов и прадедов.
Третий тем, бывало, кичится, тем бахвалится, что дорогой дамасский булат,
дедом его
во время чигиринской войны в бою с турками добытый, удалось ему променять на модную французскую шпажонку.
Я взглянула на говорившую. У нее было сердитое и важное лицо. Потом я встретила взгляд моего отца. Он стал мрачным и суровым, каким я не раз видела его
во время гнева. Напоминание о моей покойной
деде со стороны ее врага (бабушка не хотела видеть моей матери и никогда не бывала у нас при ее жизни) не растрогало, а скорее рассердило его.
— Якши! [Якши — хорошо] Нина молодец! Хорошо, девочка! Ай да урус! ай да дочь русского бека! — услышала я голос моего
деда, появившегося
во время моей пляски на пороге сакли вместе с важнейшими гостями.
На завтра был решен мой побег. Ни одна душа не догадывалась о нем. Целые три недели готовилась я к нему. В маленьком узелочке были сложены лаваши и лобии, которые я ежедневно откладывала от обеда и незаметно уносила к себе. Мой маленький кинжал, остро отточенный мною на кухонной точилке,
во время отлучки Барбале, тоже лежал под подушкой… Я уже сходила на кладбище проститься с могилками мамы и Юлико и поклясться еще раз моей неразрывной клятвой у праха
деды.
Проснулась я
во время остановки у нового духана. Подле меня спала Бэлла. Нимало не уставшая от проведенной в седле ночи, она села в коляску по настоянию
деды. Княжич Юлико прикорнул белокурой головкою к плечу старой Анны и также спал.
Дед мой покинул Францию
во время первой революции и эмигрировал в Россию.
Теперь, когда мы пережили и страшную пору костров, и странную пору тайны, и темную пору схоластического словопрения о сложении перстов и ходах посолонь, теперь, когда все это признано несчастными и неудачными попытками уничтожать раскол, теперь мы знаем о нем все-таки не больше того, сколько знали наши
деды и отцы
во времена страшных костров, странной тайны и темной, раздражительной схоластической полемики.