Неточные совпадения
—
Вставайте! —
воры… черкесы.
Спрашиваю: «Нашли что-нибудь интересное?» Он хотел
встать, ноги у него поехали под стол, шлепнулся в кресло и, подняв руки вверх, объявил: «Я — не
вор!» — «Вы, говорю, дурак.
Деревянно и сонно сидели присяжные, только один из них, совершенно лысый старичок с голеньким, розовым лицом новорожденного, с орденом на шее, непрерывно двигал челюстью, смотрел на подсудимых остренькими глазками и ехидно улыбался, каждый раз, когда седой
вор спрашивал,
вставая...
— Вот оно что! — с ужасом говорил он,
вставая с постели и зажигая дрожащей рукой свечку. — Больше ничего тут нет и не было! Она готова была к воспринятию любви, сердце ее ждало чутко, и он встретился нечаянно, попал ошибкой… Другой только явится — и она с ужасом отрезвится от ошибки! Как она взглянет тогда на него, как отвернется… ужасно! Я похищаю чужое! Я —
вор! Что я делаю, что я делаю? Как я ослеп! Боже мой!
В темноте рисовались ей какие-то пятна, чернее самой темноты. Пробегали, волнуясь, какие-то тени по слабому свету окон. Но она не пугалась; нервы были убиты, и она не замерла бы от ужаса, если б из угла
встало перед ней привидение, или вкрался бы
вор, или убийца в комнату, не смутилась бы, если б ей сказали, что она не
встанет более.
Видят, что
вор к ним лезет,
встали с постелек, да только дрожат от страху…
Подполз
вор к двери,
встал, стал прислушиваться: видит, что все кругом тихо, перекрестился и отворил дверь легонько.
Не помню хорошенько месяца, но, вероятно, в начале августа, потому что погода стояла еще жаркая, поехал я удить в верховье Репеховского пруда на речке
Воре, Неизменный мой товарищ-рыбак
встал ранее меня и был давно уже на месте.
С момента, когда он велел Гавриле грести тише, Гаврилу снова охватило острое выжидательное напряжение. Он весь подался вперед, во тьму, и ему казалось, что он растет, — кости и жилы вытягивались в нем с тупой болью, голова, заполненная одной мыслью, болела, кожа на спине вздрагивала, а в ноги вонзались маленькие, острые и холодные иглы. Глаза ломило от напряженного рассматриванья тьмы, из которой — он ждал — вот-вот
встанет нечто и гаркнет на них: «Стой,
воры!..»
— А так в Пульсоне напечатывано:
вор подкрадывается к дому, собака лает, — не зевай, значит, смотри. Петух поет — значит,
вставай. Кошка умывается — значит, дорогой гость, приготовься угостить его, — проговорил малый улыбаясь.
— Ах, да… он уехал в К., чтобы привести сына моей бедной Марии, твоего жениха… Но мне не спалось… в мою комнату вошел
вор и украл все деньги, все деньги моих детей… Помоги, помоги мне
встать, Таня… Я должен видеть… Я должен видеть… Дай мне халат…
— Ужасное время мы переживаем… Никому нельзя оказать никакого доверия… Впрочем, и ты, Иван, виноват… Зачем тебе надо было давать ему ключ. Это все из-за того, что ты пропадаешь по ночам и не можешь
вставать рано. Виноват и очень виноват… Не клади плохо, не вводи
вора в грех. Знаешь, чай, пословицу… Следовало бы отнести эту растрату на твой счет.