Неточные совпадения
Как всегда, оказалось, что после
вопроса о том, в какую
цену им угодно нумер, ни одного хорошего нумера не было: один хороший нумер был занят ревизором железной дороги, другой — адвокатом из Москвы, третий — княгинею Астафьевой из деревни.
Возможны три решения
вопроса о мировой гармонии, о рае, об окончательном торжестве добра: 1) гармония, рай, жизнь в добре без свободы избрания, без мировой трагедии, без страданий, но и без творческого труда; 2) гармония, рай, жизнь в добре на вершине земной истории, купленная
ценой неисчислимых страданий и слез всех, обреченных на смерть, человеческих поколений, превращенных в средство для грядущих счастливцев; 3) гармония, рай, жизнь в добре, к которым придет человек через свободу и страдание в плане, в который войдут все когда-либо жившие и страдавшие, т. е. в Царстве Божием.
Именно во вторую половину XIX в. пробужденное русское сознание ставит
вопрос о
цене культуры так, как он, например, поставлен Лавровым (Миртовым) в «Исторических письмах», и даже прямо о грехе культуры.
Предложение князя он принял чуть не с восторгом, так что на прямой
вопрос его о
цене даже замахал руками.
Вопросы эти представляются западному человеку в виде загадки, для объяснения которой он ждет поступков. И, в ожидании их, то прибавит копейку к нашему рублю, то две копейки убавит, но сразу объявить рублю
цену двугривенный — сомневается…
Иона дергает вожжами и чмокает. Двугривенный
цена не сходная, но ему не до
цены… Что рубль, что пятак — для него теперь все равно, были бы только седоки… Молодые люди, толкаясь и сквернословя, подходят к саням и все трое сразу лезут на сиденье. Начинается решение
вопроса: кому двум сидеть, а кому третьему стоять? После долгой перебранки, капризничанья и попреков приходят к решению, что стоять должен горбач, как самый маленький.
По третьему
вопросу хотя эгоистический инстинкт и нашептывал нам назначить
цену акции возможно большую, но, к чести нашей, чувство благоволения к нуждающемуся человечеству одержало верх.
Таким образом все недоумения были устранены, и ничто уже не мешало нам приступить к дальнейшей разработке. Три главные
вопроса представлялись: 1) что удобнее в подобном предприятии: компания ли на акциях или товарищество на вере? 2) сколько в том и другом случае следует выпустить акций или паев? и 3) какую номинальную
цену назначить для тех или других?
Да, это был он, то есть избавитель, то есть «подходящий человек», по поводу которого возможен был только один
вопрос: сойдутся ли в
цене? То есть, говоря другими словами, это был адвокат Балалайкин.
— Курите, пожалуйста, — сказала она великодушным и вместе убитым голосом и занялась с Соколовым
вопросом о
цене места. Петр Иванович, закуривая, слышал, что она очень обстоятельно расспросила о разных
ценах земли и определила ту, которую следует взять. Кроме того, окончив о месте, она распорядилась и о певчих. Соколов ушел.
Пока мы с г. доктором В — ским подымали
вопрос о трезвости и занимались писанием более или менее красноречивых статей, не отказываясь, однако же, ни от рюмки водки перед обедом и ни от одной из самых ничтожных наших привычек, народ, ничего не говоря, порешил не пить хлебного вина, так как оно стало по
цене своей совершенно несообразно со средствами простолюдина…
Поужинали и бутылочку с белой головкой роспили да мадеры две бутылки. Разговорился словоохотливый Морковников, хоть Меркулов почти вовсе не слушал его. Только и было у него на уме: «Не воротился ли Веденеев, да как-то завтра Бог приведет с невестой встретиться, да еще какие
цены на тюленя́ означатся?» То и дело поглядывал он на дверь. «Авось Митенька не подойдет ли», — думал он. Оттого и редко отвечал он на докучные
вопросы Морковникова.
Кроме того, ставил человек
вопрос о
цене цивилизации.
В сущности, этика, в центре которой не стоит
вопрос о смерти, не имеет никакой
цены, она лишена серьезности и глубины.
Несмотря на то что в моей тогдашней политико-социальной"платформе"были пробелы и недочеты, я искренно старался о том, чтобы в журнале все отделы были наполнены. Единственный из тогдашних редакторов толстых журналов, я послал специального корреспондента в Варшаву и Краков во время восстания — Н.В.Берга, считавшегося самым подготовленным нашим писателем по польскому
вопросу. Стоило это, по тогдашним
ценам, не дешево и сопряжено было с разными неприятностями и для редакции и для самого корреспондента.
Он ставит традиционно русский
вопрос о
цене прогресса и культуры.
Вопрос о
цене, которой покупается культура, будет господствовать в социальной мысли 70-х годов.
Возможны три решения
вопроса о мировой гармонии, о рае, об окончательном торжестве добра: 1) гармония, рай, жизнь в добре без свободы избрания, без мировой трагедии, без страдания и творческого труда; 2) гармония, рай, жизнь в добре на вершине земной истории, купленная
ценой неисчисляемых страданий и слез всех обреченных на смерть человеческих поколений, превращенных в средство для грядущих счастливцев; 3) гармония, рай, жизнь в добре, к которым приходит человек через свободу и страдание в плане, в который войдут все когда-либо жившие и страдавшие, т. е. в Царстве Божьем.
Если бы этот
вопрос Вадиму Григорьевичу удалось разрешить, хотя частично, он мог бы с ним торговаться и не дать назначить себе
цену без разговоров.
Если бы
вопрос шел только о согласии Зои Александровны на этот, хотя, конечно, по ее мнению, безумный и несчастный брак, он бы давно испросил это согласие и добился бы его, хотя непременно
ценою многих сцен и истерик.
И герой «Повести об Антихристе» — великий филантроп, он тоже хочет осчастливить людей, он окончательно решает социальный
вопрос и водворяет социальный рай, но все тою же страшной
ценой.