Неточные совпадения
При этом
вопросе рассказал мне, будто бы
император Александр ужасно перепугался, найдя его фамилию в записке коменданта о приезжих в столицу, и тогда только успокоился, когда убедился, что не он приехал, а брат его Левушка.
Короли и
императоры почти ничем уже не управляют, никогда почти сами не решаются совершать внутренние изменения и вступать в новые внешние политические условия, а большею частью предоставляют решение этих
вопросов государственным учреждениям или общественному мнению.
Тут же сидел французский attache, из породы брюнетов, который ел княгиню глазами и ждал только конца объяснений по церковным
вопросам, чтобы, в свою очередь, объяснить княгине мотивы, побудившие
императора Наполеона III начать мексиканскую войну.
Сатира обличала дурных помещиков и старалась защищать человеческие права крестьян. С 1762 года идет ряд указов о повиновении крестьян помещикам. В 1783 году утверждается крепостное право в Малороссии. До воцарения
императора Александра сотни тысяч крестьян раздаются во владение частных лиц. В 1857 году поднимается
вопрос об освобождении крестьян.
Император чувствует, что Польша еще не умерла. На место либерализма, который он гнал с ожесточением совершенно напрасным, потому что этот экзотический цветок не может укорениться на русской почве, встает другой
вопрос, грозный, как громовая туча.
Когда же распространившееся христианство силою вещей сделалось и общеимперской религией, перед теократическим сознанием его встал новый
вопрос: какова же природа власти христианского
императора и поглощено ли в ней начало звериное божественным, иначе говоря, есть ли она теократия?
«Кто разрешит восточный
вопрос?» На бумажке четыре портрета — английской королевы Виктории, германского
императора Вильгельма I, австрийского — Франца-Иосифа и турецкого султана Абдул-Гамида.
Второй
вопрос был совсем в другом роде: на этот раз дело шло «о поднесении государю
императору Николаю Павловичу Георгиевского 4-й степени ордена за выслугу лет».
На мучительный
вопрос о мировом зле и страдании давали свой ответ и люди, стоящие на вершине человеческой иерархии, как люди царской крови Сакия Муни, как
император Марк Аврелий, и люди, стоящие на самой низшей ступени человеческой иерархии, как раб Эпиктет и как плотник Иисус, давший божественный ответ на это вопрошание.
— Я вхожу сюда, — сказал Павел Петрович окружавшим его лицам, — не так, как входил со мною в Брюнне
император Иосиф в монастырь этих почтенных господ. Первое слово
императора было; «Эту комнату взять для больных, эту — для госпитальной провизии». Потом он приказал привести к нему настоятеля монастыря, и когда тот явился, обратился к нему с
вопросом: «Когда же вы удалитесь отсюда?» Я же, — заключил государь, — поступаю совершенно иначе, хотя я еретик, а Иосиф был римско-католический
император.
Он слишком хорошо знал
императора Павла Петровича, чтобы не видеть в его заключительных
вопросах, обращенных к графу Литте о необходимости изменить титул великого магистра, почти созревшее в уме его величества решение принять этот титул, а следовательно, официально стать во главе католического учреждения, большинство членов которого, как мы знаем, принадлежали вместе с тем и к обществу Иисуса.
Когда на престол вступил
император Павел Петрович, как известно, благоволивший к ордену с юношеских лет, то при восстановлении им в так называемых тогда «присоединенных от Польши областях», существовавшие там прежние порядки по внутреннему управлению, появились некоторые финансовые
вопросы об «острожской ординации», доходы с которой, при волнениях, происходивших в Польше, давно уже не поступали в казну мальтийского ордена.
При всех треволнениях, испытанных ею в этот достопамятный день, Елизавета Петровна не забыла о маркизе де ла Шетарди. Она ежечасно извещала его о ходе событий и, когда уже была провозглашена императрицей, послала спросить его мнения, что ей следует делать с младенцем-императором, свергнутым с престола. С этим
вопросом явился к маркизу Герман Лесток.
—
Вопрос только в том, что̀ скажет берлинское свидание
императора Александра с прусским королем.
— Да, в этой комнате, четыре дня тому назад, совещались Винцингероде и Штейн, с тою же насмешливою, уверенною улыбкой продолжал Наполеон. — Чего я не могу понять, — сказал он, — это того, что
император Александр приблизил к себе всех личных моих неприятелей. Я этого не… понимаю. Он не подумал о том, что я могу сделать то же? — с
вопросом обратился он к Балашеву, и очевидно это воспоминание втолкнуло его опять в тот след утреннего гнева, который еще был свеж в нем.
Князь Андрей отвечал. После этого
вопроса следовали другие, столь же простые
вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п.
Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество
вопросов. Ответы же на эти
вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.