Как ни странно кажется с первого взгляда предположение, что Варфоломеевская ночь, приказанье на которую отдано Карлом IX, произошла не по его воле, а что ему только казалось, что он велел это сделать, и что Бородинское побоище 80-ти тысяч человек произошло не по
воле Наполеона (несмотря на то, что он отдавал приказания о начале и ходе сражения), а что ему казалось только, что он это велел, — как ни странно кажется это предположение, но человеческое достоинство, говорящее мне, что всякий из нас ежели не больше, то никак не меньше человек, чем великий Наполеон, велит допустить это решение вопроса, и исторические исследования обильно подтверждают это предположение.
Неточные совпадения
Московский университет вырос в своем значении вместе с Москвою после 1812 года; разжалованная императором Петром из царских столиц, Москва была произведена императором
Наполеоном (сколько
волею, а вдвое того неволею) в столицы народа русского.
И вот, говорили, что именно этот человек, которого и со службы-то прогнали потому, что он слишком много знает, сумел подслушать секретные разговоры нашего царя с иностранными, преимущественно с французским
Наполеоном. Иностранные цари требовали от нашего, чтобы он… отпустил всех людей на
волю. При этом
Наполеон говорил громко и гордо, а наш отвечал ему ласково и тихо.
Ребенок был очень благонравен, добр и искренен. Он с почтением стоял возле матери за долгими всенощными в церкви Всех Скорбящих; молча и со страхом вслушивался в громовые проклятия, которые его отец в кругу приятелей слал
Наполеону Первому и всем роялистам; каждый вечер повторял перед образом: «но не моя, а твоя да совершится
воля», и засыпал, носясь в нарисованном ему мире швейцарских рыбаков и пастухов, сломавших несокрушимою
волею железные цепи несносного рабства.
Нет тех ужасающих преступлений, которые не совершили бы люди, составляющие часть правительства, и войска по
воле того, кто случайно (Буланже, Пугачев,
Наполеон) может стать во главе их.
Наполеон сделал это по упрямству, по незнанию, даже по глупости — только непременно по собственной своей
воле: ибо, в противном случае, надобно сознаться, что русские били французов и что под Малым Ярославцем не мы, а они были разбиты; а как согласиться в этом, когда французские бюллетени говорят совершенно противное?
— Напольёновская! Вот какая! — подхватил Свитка. — Император
Наполеон Третий, Бонапарт, подарил эту
волю.
Что англичане убили еще тысячу китайцев за то, что китайцы ничего не покупают на деньги, а их край поглощает звонкую монету, что французы убили еще тысячу кабилов за то, что хлеб хорошо родится в Африке и что постоянная война полезна для формирования войск, что турецкий посланник в Неаполе не может быть жид и что император
Наполеон гуляет пешком в Plombières и печатно уверяет народ, что он царствует только по
воле всего народа, — это всё слова, скрывающие или показывающий давно известное; но событие, происшедшее в Люцерне 7 июля, мне кажется совершенно ново, странно и относится не к вечным дурным сторонам человеческой природы, но к известной эпохе развития общества.
Малиновский советовал давать
волю всем крестьянским детям, родившимся после изгнания
Наполеона, Мордвинов предлагал план, чтобы каждый, кто внесет за себя в казну известную сумму по таксе, от пятидесяти до двухсот рублей за душу, или сам пойдет охотой в солдаты — был свободен, и даже сам граф Аракчеев — будем справедливы — предлагал особую комиссию и пять миллионов в год дворянству на выкуп крепостных и двух десятин надела для всякой души…
При дворцовых революциях, в которых участвуют иногда два-три человека, переносится ли тоже
воля масс на новое лицо? При международных отношениях переносится ли
воля масс народа на своего завоевателя? В 1808-м году
воля Рейнского Союза была ли перенесена на
Наполеона?
Воля массы русского народа была ли перенесена на
Наполеона во время 1809 года, когда наши войска шли в союзе с французами воевать против Австрии?
Для историков, признающих то, что Россия образовалась по
воле одного человека — Петра Великого, и Франция из республики сложилась в империю, и французские войска пошли в Россию по
воле одного человека —
Наполеона, такое рассуждение, что Россия осталась могущественна, потому что у
Наполеона был большой насморк 26-го числа, такое рассуждение для таких историков неизбежно-последовательно.
В действительности же мы никогда не найдем во всей деятельности
Наполеона ничего подобного выражению этой
воли, а увидим ряды приказаний, или выражений его
воли, самым разнообразным и неопределенным образом направленных.
Он прав, как и правы все историки, ищущие объяснения событий исторических в
воле одного человека; он прав так же, как и русские историки, утверждающие, что
Наполеон был привлечен к Москве искусством русских полководцев.
Смоленск оставляется вопреки
воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу.
Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить
Наполеона.
Если вся деятельность исторических лиц служит выражением
воли масс, как то и думают некоторые, то биографии
Наполеонов, Екатерин, со всеми подробностями придворной сплетни, служат выражением жизни народов, чтò есть очевидная бессмыслица; если же только одна сторона деятельности исторического лица служит выражением жизни народов, как то и думают другие мнимые философы-историки, то для того, чтобы определить, какая сторона деятельности исторического лица выражает жизнь народа, нужно знать прежде, в чем состоит жизнь народа.
Ежели бы история удержала старое воззрение, она бы сказала: Божество, в награду или в наказание своему народу, дало
Наполеону власть и руководило его
волей для достижения своих божественных целей. И ответ был бы полный и ясный. Можно было веровать или не веровать в божественное значение
Наполеона; но для верующего в него, во всей истории этого времени, всё бы было понятно и не могло бы быть ни одного противоречия.
Всегда, когда совершается событие, является человек или люди, по
воле которых событие представляется совершившимся.
Наполеон III предписывает, и французы идут в Мексику. Прусский король и Бисмарк предписывают, и войска идут в Богемию.
Наполеон I приказывает, и войска идут в Россию. Александр I приказывает, и французы покоряются Бурбонам. Опыт показывает нам, что какое бы ни совершилось событие, оно всегда связано с
волею одного или нескольких людей, которые его приказали.
Если власть есть перенесенная на правителя совокупность
воль, то Пугачев есть ли представитель
воль масс? Если не есть, то почему
Наполеон I есть представитель? Почему
Наполеон III, когда его поймали в Булони, был преступник, а потом были преступники те, которых он поймал?
Но для людей, не допускающих того, чтобы Россия образовалась по
воле одного человека, Петра I, и чтобы Французская империя сложилась и война с Россией началась по
воле одного человека —
Наполеона, рассуждение это представляется не только неверным, неразумным, но и противным всему существу человеческому.
Наполеону казалось только, что всё дело происходило по
воле его.
Так же мало объясняется при этом воззрении причина того, что совокупность
воль несколько веков остается в руках правителей и их наследников, а потом вдруг, в продолжение 50 лет, переносится на Конвент, на Директорию, на
Наполеона, на Александра, на Людовика XVIII, опять на
Наполеона, на Карла X, на Людовика Филиппа, на республиканское правительство, на
Наполеона III.